Шрифт:
– Я не про то тебя спрашиваю. Зачем ты здесь сидишь?
– Он вот написал экстренное распоряжение о зачислении меня юнгой по высочайшему приказу и велел мне ждать, когда вы встанете и подпишете. А сам по своей нужде отлучился… Вот на столе бумага лежит, Владимир Иванович, сделайте милость подписать…
Истомин сел на место писаря и склонился над исписанным листком. Подняв глаза на Веню, Истомин спросил:
– Читать умеешь?
– Умею малость!
– Прочитай!
Веня взял листок из руки адмирала и прочитал:
«Проба пера из гусиного крыла. Проба пера из гусиного крыла. Могученко-четвертый, сын сверхсрочного штурманского унтер-офицера Андрея Могученко. Проба. Проба. Могученко от пола не видать, а хочет юнгой стать… Зачислить, зачислить. Гривенник на косушку. Адмирала не буди. И адмиралу надо когда-либо выспаться. Хоть в праздник. Проба пера из гусиного крыла. Младший писарь 36-го флотского экипажа Нечитайло».
Горячие слезы брызнули из глаз Вени на бумагу. Он упал головой на стол.
Истомин взял перо и написал на чистом листке:
«По 36-му экипажу. Записать в экипаж юнгой на полном довольствии сына штурманского унтер-офицера Андрея Могученко Вениамина. Именовать юнгу Могученко-четвертым.
Контр – адмирал Истомин Севастополь, 6 декабря 1854 г.»– Юнга! Полно реветь. Поздравляю! – сказал Истомин, подняв от стола голову Вени. – Смотри служи флоту честно, храбро. Бери пример с отца и братьев. Товарищей люби больше самого себя.
Веня не верил глазам, читая написанное Истоминым, схватил листок и с криком «ура» кинулся вон из канцелярии.
– Ах, шельма! До чего обрадовался – и спасибо забыл сказать! Юнга, стой! Поди сюда!
Веня вернулся и, оторопев, остановился перед адмиралом.
– Плохо начинаешь службу! Тебе адмирал говорит – служи флоту честно, верно, храбро! Что надо отвечать?
– Рад стараться, ваше превосходительство!..
– Можешь идти!
– Покорнейше благодарю, ваше превосходительство! Счастливо оставаться, ваше превосходительство!
Веня повернулся через левое плечо кругом и, отбивая шаг: левой! левой! левой! – пошел к выходу.
Глава десятая
Электрическая искра
Еще не открыв дверь, Веня услыхал из дома громкую песню. Пирушка у Могученко разгоралась.
Круговую чару выпивай до дна,Питы чи не питы – смерть одна!Гости сидели тесно за столом. Мокроусенко запевал приятным высоким тенором. Пели любимую песню Андрея Могученко.
А як прийде стара косомаха [280] ,А як прийде старая с косой,Я скажу ей: «Будь здорова, сваха,Будь здорова! Выпьемо со мной!»Чокаясь стаканами, Стрёма, Ручкин, Могученки, отец и Михаил, подхватили припев:
Круговую чару выпивай до дна,Питы чи не питы – смерть одна!Веня рассчитывал удивить всех, хлопнув о стол запиской Истомина, но остановился, встретив сумрачный взгляд матери. Она вместе с Ольгой прислуживала гостям. Хони, Наташи и Маринки в горнице не было.
280
Косомаха – смерть, махающая косой.
Пирующие, увлеченные песней, не заметили прихода юнги.
Веня подошел к матери и тихонько спросил:
– Где Маринка?
– В боковушке.
– Батенька не сказал про Нефедова?
– Без батеньки узналось.
– А Хоня где?
– В лазарет побежала узнать, жив ли.
Веня прошел в полутемную боковушку. Маринка сидела там, обнявшись с Наташей, понурая, с закрытыми глазами. Наташа гладила сестру по голове. Веня позвал Маринку тихонько, она не отозвалась – должно быть, не слыхала или была не в силах отозваться. Веня, тихо ступая, вышел из боковушки и сел на крашеную скамью около Ручкина.
– А вот и юнга новонареченный явился. Доложи про свои дела, – приказал батенька, обратив наконец внимание на Веню.
Юнга ответил неохотно и вяло:
– Что дела! Истомин подписал экстренное распоряжение по экипажу: зачислить.
– Ой ли?
Веня дал отцу листок, подписанный Истоминым. Прочитав вслух распоряжение, Андрей Могученко сказал:
– Ну, мать, последнего сына у тебя море берет!
– Какое там море на сухом пути! – грустно отозвалась Анна.
– Всё одно: где моряк, там и море. Севастополь – тот же корабль!