Театральная прима Алевтина Скоробогатова в панике! Преследующий ее сексуальный маньяк от записок пере шел к действиям. Пробравшись на квартиру актрисы, он облил ее постель кровью. А вскоре в гримерной Алевтины находят белого голубя с отрезанной головой и записку: «Ты - моя голубка». Скоробогатова уверена, что спасти ее от безумств маньяка может только телохранитель Евгения Охотникова.
Глава 1
– Кто-то очень хочет меня убить! – Женщина на том конце телефонной линии явно была взволнована.
– У вас есть основания так полагать? – спросила я. А сама подумала: «Я уже сама хочу ее убить! Сколько можно убеждать меня в том, что ей угрожают, совершенно бессвязными фразами!»
– Конечно! У меня есть масса оснований!
– Будет лучше, если вы мне обо всем расскажете при личной встрече.
– А вы сможете приехать ко мне домой?
– Разумеется! Давайте ваш адрес!
– Волжская, двадцать пять. Это недалеко от магазина «Зодиак». Знаете?
– Если не ошибаюсь, это такой новый элитный дом с башенками?
– Да, правильно! Квартира пятьдесят – там нужно будет позвонить по домофону. Второй подъезд. Приезжайте прямо сейчас – я буду вас ждать. Очень ждать...
– Хорошо, до встречи!
Я наконец положила трубку. Мадам, с которой я только что говорила, представилась мне как Алевтина Павловна Скоробогатова. Я слышала это имя – оно довольно часто упоминалось в местной светской хронике. Алевтина Скоробогатова была ведущей актрисой городского театра драмы. А ее супруг, Георгий Скоробогатов, был главным режиссером этого же театра. Ни одна из последних его постановок не обходилась без участия Алевтины Павловны. Но на этом моя информация об этой театральной чете исчерпывалась.
– Уходишь? – Увидев, что я куда-то собираюсь, в комнату вошла тетя Мила.
– Ту-ру-пу-пу-ру! Работа зовет! – пропела я.
– Опять работа! Со своей работой ты скоро будешь похожа на тень! – сердито заявила тетушка. – Тебе нужно отдохнуть!
– Вот только разберусь с гражданкой Скоробогатовой и отдохну! Обещаю, тетя! Честное пионерское!
– Это какой Скоробогатовой? – заинтересовалась тетя Мила. – Уж не с нашей актрисой ли?
– С нею самой! Она мне только что звонила. Очень просила с нею встретиться. Кстати, ты ведь у нас частенько бываешь в театре, можешь мне что-нибудь рассказать об этой дамочке?
– Да нечего особо рассказывать... – пожала плечами тетя Мила. – Актриса как актриса, только вот муж главный режиссер. Говорят, именно поэтому она постоянно на первых ролях.
– Самые что ни на есть банальные слухи! – рассмеялась я. – Ничего более оригинального придумать просто нельзя. Слушай, а что они ставят?
– Что ставят? – задумалась тетя Мила. – Да все подряд! Как сейчас делают – что модно, то и ставят! Хотя, по-моему, в последнее время Скоробогатова потянуло на всякого рода экзотику. Он частенько привозит из ближнего и дальнего зарубежья разных малоизвестных драматургов и ставит их пьесы. Сейчас вроде бы заканчивается постановка какого-то Яромира Годецкого. По-моему, «Туз в рукаве», что ли? Не помню. Да и бог с ним!
– Я безнадежно отстала! Так давно не была в театре! – печально вздохнула я. – Теперь появится повод!
– Ты хоть позавтракай! Я плюшки испекла!
– Плюшки? Это здорово! Примадонна Скоробогатова может и подождать лишние полчаса! – И я решительно направилась за тетей Милой на кухню, где из-под полотенца, накрывавшего большое блюдо с плюшками, поднимался аппетитный ванильный запах.
«А неплохо устраиваются служители Мельпомены!» – подумала я, проезжая через автоматические ворота, ведущие во двор двенадцатиэтажного дома, построенного по индивидуальному проекту. Оставив машину на охраняемой стоянке, я подошла к двери второго подъезда и набрала на домофоне номер квартиры Скоробогатовых. Через некоторое время мне ответил строгий мужской голос:
– Да?
– Я пришла к Алевтине Павловне.
– Представьтесь, пожалуйста!
– Евгения Охотникова. Алевтина Павловна должна меня ждать.
– Хорошо, проходите! Это пятый этаж, из лифта сразу направо.
Замок двери щелкнул, открывая мне проход в очень аккуратный и чистый подъезд. Никаких тебе надписей на стенах, никаких посторонних запахов. По углам расставлены кадушки с искусственными фикусами. Интересно, я когда-нибудь смогу позволить себе поселиться в подобном доме? Пока лифт поднимал меня на пятый этаж, я прикидывала, сколько может стоить здесь квартирка и сколько лет мне пришлось бы зарабатывать необходимую сумму. Получалось, что долго! Это даже при моих доходах «выше среднего»! Чего уж там говорить о простых гражданах, не имеющих лицензии частного охранника, о скромных тружениках вроде научных работников, учителей, врачей и так далее!
Как меня и предупредил любезный мужчина по домофону, дверь пятидесятой квартиры располагалась направо от лифта. Тяжелая, добротная дверь, снаружи отделанная под дерево. Номер пятьдесят... Кажется, у Булгакова в «Мастере и Маргарите» такой же? Забавно! Я где-то слышала, что Скоробогатов ставил спектакль по этой книге. Интересно, номер квартиры он себе специально выбирал или просто совпало?
Я нажала кнопку звонка. Дверь почти не пропускала звуков, и самой трели я не услышала. Обычно в таких случаях хочется позвонить еще раз, дабы убедиться, что тебя услышали. Но делать этого мне не пришлось – дверь начала медленно открываться. Она приоткрылась ровно настолько, насколько, видимо, позволяла накинутая изнутри цепочка. Затем в образовавшемся проеме показалось квадратное мужское лицо – волосы ежиком, челюсть, будто у Тайсона, глаза хряка: маленькие и сальные. Неужели так выглядит театральный режиссер, причем известный не только в нашей провинции, но и в столицах, в том числе в европейских?
Сальные глазки внимательно осмотрели меня с ног до головы, несколько задержавшись на моей груди и на талии. Затем обладатель челюсти и глазок плотоядно усмехнулся, и лицо в проеме исчезло. Дверь открылась совсем, пропуская меня в апартаменты господ Скоробогатовых. Я вошла, оставив слева от себя высокого накачанного типа в строгом черном костюме. Именно ему оное личико и принадлежало. Это явно был не Георгий Скоробогатов. Об этом говорила и пластиковая карточка, красовавшаяся на лацкане его пиджака. На ней значилось: «Иванов Алексей Викторович, охранник первой категории». И немного ниже: «Охранное агентство „Рекс“».