Мелкие осенние дождики совсем непохожи на летние грозовые дожди: они идут беспрестанно, и земля уже не просыхает скоро, как бывало летом. Ветер дует без устали, далеко разнося созревшие семена деревьев и трав и доставляя мальчику удовольствие высоко запустить бумажного змея.

Лист на деревьях начинает кое-где желтеть еще в конце августа; в сентябре вы замечаете, как на березе, все еще зеленой, появляются там и сям совершенно желтые, золотистые ветки: будто мертвящая рука осени схватила и измяла их мимоходом. Первая распустилась береза, она же первая начинает желтеть. С каждым днем все больше и больше становится желтых листьев. Еще два-три дня – и трепетная осина стоит вся красная, багровая, золотистая. Но порывистый осенний ветер срывает и это последнее убранство: крутя в воздухе легкие, высохшие листья, устилает ими мокрую землю.

Поля мало-помалу пустеют, даже копны хлеба уже свезены, и только высокие стога сена, обнесенные плетнем, остаются зимовать на лугах. Цветы исчезли, и пожелтевшая, перезревшая трава, где ее оставили, клонится к земле и как будто просит снега. Одна только озимь подымается ровным, зеленым бархатом. Но этим молодым, запоздавшим побегам суждено скоро погибнуть. Зато корешки хлебов сохранятся невредимо под снегом и весной выглянут снова на Божий свет зелеными стебельками.

Все глохнет, пустеет, темнеет, теряет яркие цвета лета и приобретает однообразный, грязноватый, серый вид осени. В это время природа похожа на усталого, много поработавшего человека, которого одолевает сон. Еще пройдет несколько дней, и она, закрывшись пушистым белым одеялом, заснет на целую зиму.

Отлетные птицы одни за другими собираются в дальний путь. Первые подымают тревогу ласточки, и еще в конце августа они вдруг исчезают; они чувствуют приближение осени, и ранний отлет этих птичек предсказывает раннюю зиму. Потом потянутся с севера на юг длинные вереницы журавлей, уток и гусей. С криком, то длинной цепью, то углом, с передовым впереди, улетают от нас летние гости. Леса редеют, затихают и пустеют; только тяжелая мокрая ворона каркает, усаживаясь на обнаженную ветку, да галки с отчаянным криком носятся стаями.

Вот уж и деревья стоят все голые, только на рябине висят ее красные гроздья, дожидаясь мороза. Пусто, глухо и в полях и в лесах. Земля, почернелая, грязная, пропитанная дождем, смотрит уныло под свинцовым небом: хоть бы снег поскорее закрыл ее неприятную наготу. Появляется и снег; но долго еще он не может удержаться и, оставшись иногда на несколько часов, снова исчезает.

Работы у крестьянина осенью заметно убывает; но все же он не остается без дела. В начале осени нужно пахать и боронить и засевать озимые поля; потом надо свозить хлеб с полей в риги; телеги, спрятавшиеся под тяжелыми снопами, скрипят по всем дорожкам. Свезши хлеб, надобно его сушить в овине, а потом молотить. Удары молотильных цепов с раннего утра до позднего вечера слышатся осенью на гумнах. Намолотивши зерна, крестьянин складывает его в мешки и спешит на мельницу. Если же он не молотит и не сидит на мельнице, дожидаясь очереди, то, наверное, с топором в руках, поправляет что-нибудь около своей избы. Женщины мочат и потом треплют коноплю, чешут лен и приготовляют себе прядево на долгие зимние вечера.

Но все же осенью работы, сравнительно с летом, гораздо менее, и крестьянин спешит повеселиться. Осенью праздников много: крестьянские свадьбы устраиваются всегда в эту пору года, когда дела меньше и всякого добра много. Везде варят пиво, и веселые, подгулявшие толпы ходят в гости из избы в избу, из деревни в деревню. Сильно поработал мужичок за лето: надобно же ему отдохнуть и повеселиться.

В городах тоже заметна осень. Без зонтика, шинели и калош нельзя выглянуть на улицу. Сверху моросит мелкий, холодный дождик; с мокрых блестящих крыш каплет вода. Нога скользит по обмокшему камню. Лужи и грязь повсюду. Измокшие заборы смотрят уныло. Галки носятся стаями и, спихивая одна другую, усаживаются на крестах. Везде моют окна и вставляют двойные рамы. В комнатах становится темно и глухо. Уличного шума не слышно; а по вечерам свистит и завывает в трубах ветер, нагоняя тоску. Но зато осенью же начинаются в столицах и больших городах театры, концерты и собрания. Только все это идет как-то вяло, пока веселый снег не забелеет на улицах и не ляжет санная дорога. Тогда все проснется и зашевелится. Яркий огонек затрещит в печи, дым столбами подымается из труб, снег заблестит бриллиантовыми искорками, бодро побежит лошадка, сани заскрипят, разрумянится и лицо старика: весело покатится зимняя русская жизнь!

Разозлилася старуха зима: задумала она всякое дыхание со света сжить. Прежде всего стала она до птиц добираться: надоели ей они своим криком и писком.

Подула зима холодом, посорвала листья с лесов и дубрав и разметала их по дорогам. Некуда птицам деваться: стали они стайками собираться, думушку думать. Собрались, покричали и полетели за высокие горы, за синие моря, в теплые страны. Остался воробей, и тот под стреху [15] забился.

Видит зима, что птиц ей не догнать: накинулась на зверей. Запорошила снегом поле, завалила сугробами леса; одела деревья ледяной корой и посылает мороз за морозом. Идут морозы один другого злее, с елки на елку перепрыгивают, потрескивают да пощелкивают, зверей пугают. Не испугалися звери: у одних шубы теплые, другие в глубокие норы запрятались; белка в дупле орешки грызет; медведь в берлоге лапу сосет; заинька прыгаючи греется; а лошадки, коровки, овечки давным-давно в теплых хлевах готовое сено жуют, теплое пойло пьют.

Пуще злится зима – до рыб она добирается; посылает мороз за морозом, один другого лютее. Морозцы бойко бегут, молоточками громко постукивают: без клиньев, без подклинков по озерам, по рекам мосты строят. Замерзли реки и озера, да только сверху; а рыба вся вглубь ушла: под ледяной кровлей ей еще теплее.

«Ну, постой же, – думает зима, – дойму я людей», – и шлет мороз за морозом, один другого злее. Заволокли морозы узорами оконницы в окнах; стучат и в стены, и в двери так, что бревна лопаются. А люди затопили печки, пекут себе блины горячие да над зимой подсмеиваются. Случится кому за дровами в лес ехать, наденет он тулуп, валенки, рукавицы теплые, да как примется топором махать, даже пот прошибет. По дорогам, будто зиме на смех, обозы потянулись; от лошадей пар валит; извозчики ногами потапывают, рукавицами похлопывают, плечами передергивают, морозцы похваливают.