– Видишь ли, – сказало тогда кроткое Солнце сердитому Ветру, – лаской и добротой можно сделать гораздо более, чем гневом.

Огонь и вода заспорили между собой, кто из них сильнее. Спорили долго, дрались даже. Огонь донимал воду своим пламенным языком, вода, шипя от злости, заливала расходившееся пламя, но спора решить не могли и выбрали себе в судьи ветер.

– Ветер-ветрило, – сказал судье огонь, – ты носишься по целому свету и знаешь, что в нем делается. Тебе лучше, чем кому-нибудь, известно, как я обращаю в пепел целые селения и города, как своими все уничтожающими объятиями обхватываю необозримые степи и непроглядные леса, как пламя мое рвется к облакам и как бежит передо мною в ужасе все живое – и птица, и зверь, и бледный дрожащий человек. Уйми же дерзкую воду и заставь ее признать мое первенство.

– Тебе известно, могучий ветер, – сказала вода, – что я не только наполняю реки и озера, но и бездонные пропасти морей. Ты видал, как я кидаю, будто щепки, целые стаи кораблей и хороню в моих волнах несметные сокровища и дерзких людей, как мои реки и ручьи вырывают леса, топят жилища и скот, а мои морские волны заливают не то что города и села, но целые страны. Что может сделать бессильный огонь с каменной скалою? А я уже много таких скал источила в песок и засыпала им дно и берега моих морей.

– Все, чем хвастаетесь, – сказал ветер, – обнаруживает только вашу злость, но еще не вашу силу. Скажите мне лучше, что вы оба делаете доброго, и тогда, быть может, я решу, кто из вас сильнее.

– О, в этом отношении, – сказала вода, – нельзя огню и спорить со мною. Не я ли даю питье и животным, и человеку? Может ли без моих капель прозябать самая ничтожная травка? Где нет меня, там только песчаная пустыня, и сам ты, ветер, поешь в ней печальную песню. Без огня могут жить во всех теплых странах, но без воды ничто жить не может.

– Ты забыла одно, – возразил соперник воды, – ты забыла, что и в солнце горит огонь, а что могло бы жить без солнечных лучей, несущих повсюду и свет, и тепло? Там, куда я редко заглядываю, ты сама плаваешь мертвыми глыбами льда посреди пустынного океана. Где нет огня, там нет жизни.

– А много ли жизни даешь ты в африканских пустынях? – спросила злобно вода. – Ты жжешь там целый день, а жизни нет как нет.

– Без меня, – сказал огонь, – вся земля была бы безобразною замерзшею глыбою.

– Без меня, – сказала вода, – земля была бы глыбою бездушного камня, сколько бы ни жег ее огонь.

– Довольно, – решил ветер, – теперь дело ясное: поодиночке вы оба можете приносить только вред и оба одинаково бессильны на доброе дело. Силен же только тот, кто заставил вас да и меня также повсюду бороться друг с другом и в этой борьбе служить великому делу жизни.

Выплыло на небо красное солнышко и стало рассылать повсюду свои золотые лучи – будить землю.

Первый луч полетел и попал на жаворонка. Встрепенулся жаворонок, выпорхнул из гнездышка, поднялся высоко-высоко и запел свою серебряную песенку: «Ах, как хорошо в свежем утреннем воздухе! Как хорошо! Как привольно!»

Второй луч попал на зайчика. Передернул ушами зайчик и весело запрыгал по росистому лугу: побежал он добывать себе сочной травки на завтрак.

Третий луч попал в курятник. Петух захлопал крыльями и запел: «Ку-ку-реку!» Куры слетели с нашестей, закудахтали, стали разгребать сор и червяков искать.

Четвертый луч попал в улей. Выползла пчелка из восковой кельи, села на окошечко, расправила крылья и – зум-зум-зум! Полетела собирать медок с душистых цветов.

Пятый луч попал в детскую, на постельку к маленькому лентяю: режет ему прямо в глаза, а он повернулся на другой бок и опять заснул.

Много я слышал уже о журчащих ручьях, но никто мне еще не говорил, что такое они журчат. Вот светлый источник, пробивающийся из-под большого камня; усядусь-ка возле него и послушаю, что такое он болтает. Бесчисленные маленькие волны, перегоняя друг друга и журча, пробиваются между каменьями и песком, подымая и крутя его белые зернышки.

– Послушайте-ка, вы, маленькие резвые волны, расскажите мне: зачем вы так торопитесь, куда и откуда бежите, почему так суетливо толкаете друг друга?