Перед тем как отправиться на автобусную остановку, Галина Федоровна еще раз проверила содержимое коричневой сумки — все на месте. Надела плащ. По старому обычаю, перед дорогой с полминуты посидела на табуретке, а потом встала, заперла на замок дверь и пошла.

Автобус пришел без опоздания. Устроившись на свободном месте, Галина Федоровна бросила взгляд на свое подворье — не забыла ли что-нибудь сделать по дому? Как будто нет… Автобус тронулся…

Шесть часов пути, почти триста километров дороги, прежде Чарухиной казались долгими и утомительными, а на этот раз время прошло как-то незаметно. Может быть, потому, что в автобусе ехали студенты — по всему видно, возвращались из какой-то дальней деревни. Стройотрядовцы. Народ веселый. С гитарой. Песни, смешные истории, шутки никому не давали скучать. Да и шофер удачный — ни одной задержки в пути. Короче, ровно в два часа дня кондуктор объявила: «Конечная! Приехали!»

Тут же, на автобусной станции, была и столовая. Чарухина быстренько перекусила и, не теряя времени, направилась к центральному универмагу. Но, не доходя метров сто, на другой стороне улицы она увидела магазин «Радио» и вспомнила о наказе самой молодой доярки Зои Крутских, которая просила ее купить во что бы то ни стало магнитофон. Да и дала на это четыреста рублей. Перешла улицу. Зашла в магазин и уже в дверях услышала музыку, какую часто у них в клубе играют. «Значит, есть магнитофоны», — подумала Чарухина. И не ошиблась. Правда, пришлось постоять в очереди минут сорок. Но зато на душе было приятно: во-первых, приветливой и работящей Зойке уважила, а во-вторых, для начала ее торговых операций было совсем неплохо. Если все так быстро пойдет, смотришь, она к вечеру все купит, переночует у племянницы, а завтра прямо с утра поедет домой — нечего зря время тратить, на ферме людей и так не хватает. Еле удалось отпроситься на три дня. А если она вернется через два, вот уж бригадир обрадуется…

В хорошем настроении Галина Федоровна вошла в большой, но всегда тесный, многолюдный и шумный центральный универмаг. Прямо перед ней большими буквами было написано: «Женская обувь». У прилавка стояли всего человек пять-шесть, не больше, — следовательно, ничего дефицитного. А сапоги с блестящими цепочками пользовались явно повышенным спросом, и если бы они появились в магазине, то наверняка бы выстроилась длинная-предлинная очередь — змея. А раз ее нет, значит… Но чтобы совесть была чиста, Чарухина подошла к молоденькой продавщице и спросила насчет сапог с цепочками… Та в ответ засмеялась:

— Да ты что, бабуся, с луны свалилась?

— При чем тут луна? — обиделась Галина Федоровна. — Из Сосновки я. Слыхала?

— Березовку знаю, а вот Сосновку — нет.

В это время в разговор вмешалась полная женщина-покупательница, что стояла у прилавка и рассматривала домашние тапочки с меховой отделкой.

— Простите, гражданка, — обратилась покупательница к Чарухиной, — если я не ошиблась, вы из Сосновки?

— А откуда же мне быть? — удивилась Галина Федоровна. — Только сегодня оттудова. Вот приехала внучке на свадьбу гостинцев купить…

— Извините, — перебила полная женщина, — у вас председателем колхоза Николай Васильевич… Николай Васильевич… — Женщина, потирая лоб, стала вспоминать фамилию, но она никак не приходила на память.

— Верно, Николай Васильевич…

— Головко! — вспомнила женщина. — Он?

— Он. А вы откудова его знаете? Или из наших мест будете? — в свою очередь поинтересовалась Чарухина.

— У меня племяш второй год у вас в колхозе трудится. После культпросветучилища направили туда. Да вы его наверняка знаете, он хорошо на аккордеоне играет…

— Дима Мухин? Клубом заведует?

— Точно, он! — обрадовалась полная женщина. — А я его родная тетя. Виолетта Семеновна меня зовут. Надо же, такая встреча! Даже не представляете, как я рада… — засуетилась, закудахтала Виолетта Семеновна, по всему видно, действительно довольная тем, что повстречала односельчанку своего племянника, который жил у нее, пока учился клубному делу.

Виолетта Семеновна еще раз поинтересовалась, по какому случаю приехала в город доярка, а когда услышала про сапоги и внучку, то тут же вспомнила про соседку, жившую на одной лестничной площадке, в квартире напротив, и про то, что у той соседки есть дочь-студентка, которой отец привез сверхмодные сапоги из Москвы, да они ей оказались малы. Носила в сапожную мастерскую, а там растягивать их наотрез отказались…

— Какой номер обуви у вашей внучки?

— Тридцать шестой…

— Прекрасно! — воскликнула Виолетта Семеновна. — А у соседской девчонки не то тридцать седьмой, не то тридцать восьмой… Если они не продали, я их уговорю уступить вам. Обязательно уговорю… Не будем терять время. Здесь совсем рядом, три остановки…

Чарухина не успела опомниться, как очутилась в троллейбусе вместе с Виолеттой Семеновной Загребельной. По совету Виолетты Семеновны Чарухина стала проталкиваться вперед, а сама Виолетта Семеновна достала из сумочки мелочь и направилась к кассе. Бросила деньги, а вот оторвать билетики оказалось не так-то просто: что-то где-то заело, и билетная лента не тянулась. Молодой человек, что опустил свою монету вслед за Виолеттой Семеновной, пытался отрегулировать несложный механизм, но у него ничего не получалось. Тогда за исправление взялся пассажир постарше. Зачем-то открыл крышку, потом закрыл. Потянул, и лента подалась. Он оторвал себе билет, затем той, что помогала, и лишь после этого оторвал два билетика Виолетте Семеновне. Услышав микрофонный голос водителя, Виолетта Семеновна поняла, что им пора выходить, но через переднюю площадку она уже не успеет, а если выходить через заднюю, то она не сумеет дать знать своей новой знакомой. И поэтому решила выйти на следующей остановке, а потом немного вернуться назад…

Загребельная так и поступила, потеряв на этом всего две-три минуты, не больше. Поднявшись на лифте на пятый этаж, они не стали заходить к Виолетте Семеновне, а сразу позвонили в квартиру напротив, на дверях которой значилось: «Грацианский О. О.».

К счастью, соседка оказалась дома. И сапоги — тоже. Красивые, нарядные. Югославские. Да и размер тридцать шестой!

Галина Федоровна на миг представила свою Олю в этих сапожках, и у нее закружилась голова от счастья. Вот уж внучка будет рада. Зацелует бабушку…