Шрифт:
– Я его не узнаю. Он где-то далеко. Он невыносим, его как будто нет с нами. И чем дальше, тем хуже.
– А что об этом думает его подруга?
– То же самое.
Мириам вздохнула и встала.
– Послушай, Иза, ты же понимаешь, что у меня нет ни малейшего желания влезать в личную жизнь твоего отца. В конце концов, у него другая женщина.
– Ты ревнуешь?
Мириам тяжело вздохнула:
– Не болтай глупости. Жизнь твоего отца меня не касается. Больше не касается.
– Но я не прошу тебя выступать в роли консультанта по семейным проблемам, – заволновалась Изабель. – Я его просто не узнаю. Иногда…
Она замолчала.
– Иногда?
– Я боюсь, как бы он не наделал глупостей. Он ходит, шаркая ногами. Одевается, как бомж. Пару дней назад я заметила, что он изучает свою страховку. Не хочет ни с кем разговаривать. До него теперь не достучаться. Ни Марион, ни мне.
– А чего ты ждешь от меня?
Иза посмотрела на Мириам так, будто та только что сказала нечто чудовищное. Потом вдруг спохватилась.
– Ты права, – проговорила она. – Это идиотизм, я понимаю. Извини.
Мириам подошла к ней и обняла. Иза опустила голову на плечо матери – ну, почти матери – и обхватила ее руками.
В такой позе они застыли, не шевелясь.
– По-моему, я его чувствую, – прошептала Мириам.
– Он постоянно дерется.
– Посмотрю, что можно сделать с Мартеном, но ничего тебе не обещаю. Знаешь, я и твой отец…
– Знаю-знаю, – согласилась Иза, – вы уже не вместе. К тому же у него Марион.
– Я не то хотела сказать… В последнее время всякий раз, когда мы видимся, мне кажется, что нам от этого становится только хуже, а не лучше.
– Не представляю, что еще может сейчас ухудшиться, – пожала плечами Иза. – Сама увидишь!..
Глава 3
Понедельник
Взглянув на тело, Жаннетта сразу поняла, что его не перемещали. Об этом свидетельствовала кровь, которая вытекла из ран и застыла под головой.
Чтобы приблизиться к трупу и при этом не затоптать и не стереть следы, среди которых могли быть следы убийцы, сотрудники технической службы соорудили мостки из досок и бетонных плит со стройки.
Два молодых человека в белых халатах делали гипсовые слепки отпечатков обуви и менее очевидных следов.
Жаннетта приподняла левую ногу и рассмотрела рисунок своей подошвы. Он полностью совпадал с найденными специалистами.
– Новые Nike Air, – заметила она. – Тридцать восьмой размер, как у меня, могу поспорить.
– Тогда придется вас арестовать, – ответил тот, что посимпатичнее.
Никто не засмеялся, и парень покраснел.
Жаннетта подмигнула ему, и он приободрился.
К ней присоединился слегка запыхавшийся Оливье. Он был вторым заместителем Мартена и по субординационной логике стал заместителем Жаннетты. В результате их отношения складывались не совсем гладко.
– Никто из рабочих со стройки ничего не видел и не слышал.
– С таким грохотом, как здесь, не удивительно, – сказала Жаннетта. – Знаешь, в котором часу они заканчивают?
– В семнадцать часов. В шестнадцать по пятницам. Но это официально, а отклонения всегда бывают.
К Жаннетте подошла Билье. Женщины хорошо знали друг друга и обменялись улыбками. Билье, дама с яркими пухлыми губами, была директором лаборатории научно-технической службы.
– Окоченение, фиолетово-красные пятна в местах контакта с землей. Зеленых пятен на животе пока нет. Температура тела равна плюс-минус температуре воздуха.
– От суток до четырех дней, – прокомментировала Жаннетта.
– Ну, да, теоретически так. Я полагаю, пятница, с шестнадцати до двадцати. Два выстрела, оба смертельных.
Жаннетта кивнула и не стала задавать вопросов. Она привыкла доверять заключениям Билье, которые в дальнейшем будут строго аргументированы в ее отчете.
Билье отошла, споткнувшись на доске и едва не упав. Оливье схватил ее за руку, но она резким движением высвободилась. В детстве она переболела полиомиелитом, оставившим ей на память неполноценную ногу, которая была короче другой. И ей не нравилось, когда об этом напоминали, даже из лучших побуждений.