Я сразу же напрягла слух: никаких звуков из подъезда больше не доносилось. Тем не менее на всякий случай я быстро обернулась и бросила взгляд в затененную глубину подъезда. Азиат все так же лежал в благоразумном беспамятстве. Его лицо сморщилось. Я еще раз напрягла слух, но второй нападавший свою деятельность пока никак не озвучивал.

Я развернулась и быстрым шагом отправилась к машине Соболева. За это время он успел ее завести и сейчас подавал поближе к подъезду. Проходя мимо поверженного здоровяка, скорчившегося у лавки, я посмотрела на него, широко развела руками и подарила ему милую извиняющуюся улыбку.

— Извини, дорогой. Так получилось, — как бы оправдываясь, произнесла я.

Но вместо того, чтобы достойно признать свое поражение, он завозился на земле и, увлекаемый жаждой мщения, попытался подняться. Но последние события настолько основательно потрясли и подорвали его физические возможности на ближайшее будущее, что он бессильно упал обратно. При этом он мелко задрожал, как дрожит старая лошадь перед так и не взятым препятствием, проливая горькие лошадиные слезы по безвозвратно ушедшей ипподромной молодости.

В этот момент из подъезда вдогонку мне раздался оглушительный рев, словно оттуда, как из туннеля, вот-вот должен был выскочить паровоз. Наверняка это был второй из нападавших. И, судя по доносившимся звукам, он представлял собой не просто разгневанного бесславным поражением человека с внушительным весом, а, по меньшей мере, носорога, неосмотрительно потревоженного неумелым охотником в период брачных игр.

Я посмотрела вперед и быстро оценила обстановку: соболевская машина была уже совсем близко и расстояние до нее я преодолела в несколько шагов. Что же касается второго нападавшего, то ни я, ни, уверена, мой клиент не горели желанием непременно встретиться с ним. Ни сейчас, ни в будущем.

Я распахнула дверь машины и приземлилась на переднее сиденье.

— Быстро, Семен Петрович! — скомандовала я. — Мы уезжаем.

Соболев кивнул в ответ, как вышколенный персональный водитель, и с силой утопил в пол педаль акселератора. Одновременно сзади раздался внезапный скрежет, и машину несильно тряхнуло. Я оглянулась и через заднее стекло увидела второго нападавшего, потрясающего кулаками. Видимо, я все же несколько недооценила его способности к быстрому перемещению в пространстве в состоянии крайнего возбуждения. Он не только успел выскочить из подъезда и преодолеть расстояние до соболевской машины, но и даже попытался ударить ее по багажнику. Однако «девяносто девятая» уже набрала скорость, оставив нападавших без нашего общества.

Закончив трясти кулаками, детина развернулся и мелкой трусцой устремился в противоположную сторону. Я проследила взглядом направление его движения и заметила ту самую потрепанную серую «шестерку», которая еще совсем недавно преследовала нас.

— Нам стоит поторопиться, Семен Петрович, — сообщила я своему работодателю. — Возможность погони более чем вероятна.

Соболев бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, на пару секунд задержался на нем, от чего его лицо посерьезнело и посуровело, а затем до побеления в костяшках пальцев сжал баранку автомобиля, как будто это была единственная ценная сейчас для него вещь, от которой напрямую зависело спасение его жизни.

«Девяносто девятая» с диким ревом и скрежетом выскочила со двора. По дороге Соболев слегка задел бордюр. В отличие от выращивания и селекции диковинных цветочных гибридов водил автомобиль он явно не лучшим образом. Впрочем, цепкие щупальца страха могли крепко сковать и руки, и ноги, и разум.

В случае если детина оказался бы достаточно проворным, чтобы быстро добежать до машины и завести ее, нас вполне могла ожидать вторая серия картины под названием «Встреча старых знакомых». Чувства же, которые мы испытывали друг к другу, разумеется, доброжелательными назвать никак было нельзя. Всеми тремя моими недавними партнерами по спаррингу я рассматривалась приблизительно так же, как молодой ротвейлер рассматривает кусок мяса после голодной диеты. Поэтому, когда мы, проехав около четырехсот метров, вынуждены были остановиться на красный сигнал светофора, я не терпящим возражений голосом четко скомандовала:

— Меняемся местами!

Я подтолкнула Соболева в плечо по направлению к двери. К счастью, он быстро сообразил, что от него требовалось, мы почти одновременно раскрыли двери и, обежав машину, поменялись местами.

«Ну, что ж, для начала, если учесть отсутствие предварительной репетиции, рокировка произошла довольно-таки неплохо», — отметила я про себя.

Зеленый загорелся одновременно с захлопыванием дверей. Я уверенно тронула машину вперед. Следующие пять минут мы ехали молча. С целью ухода от погони я несколько раз проделывала неожиданные повороты, суть и последовательность которых объяснить нормальной логикой было бы довольно затруднительно. Но все обозримое пространство вокруг нас оставалось спокойным и опасений не вызывало. Погоня, если она и состоялась, потеряла нас.

Я сбросила скорость, притормозила у обочины и посмотрела на Соболева взглядом человека, честно отработавшего причитающийся ему гонорар.

— Итак, Семен Петрович, какие будут указания по поводу ближайших действий? — спросила я.

— Действий? — произнес Соболев отрешенно, глядя перед собой.

— Разумеется. Именно действий, — повторила я, всем видом давая понять, что выполнила всю предусмотренную договором часть моей работы.

— Я не знаю.

Произнеся последние слова, Соболев наконец перевел взгляд с невидимой точки в пространстве перед собой на меня.