В этот же день, как раз в тот момент, когда Рамсфелд говорил о намерении «распространить операцию на Ирак», госсекретарь Колин Пауэлл настаивал на том, что нужно сконцентрироваться на «Аль-Каиде». Кларк поблагодарил его и выразил свое разочарование помешательством вокруг Ирака: «Бомбить Ирак в ответ на атаки “Аль-Каиды” было бы равносильно нашему вторжению в Мексику в ответ на удар японцев по Перл-Харбору». Понимая, с кем имеет дело, Пауэлл покачал головой. «Все только начинается», – сказал он16.

Пауэлл был прав. Вскоре неоконсерваторы даже перестали притворяться, что ищут доказательства связи Ирака с событиями 11 сентября. 20 сентября участники ПНАВ написали Бушу письмо, в котором говорилось: «Даже если прямая связь Ирака с терактом не подтвердится, любая стратегия, целью которой является искоренение терроризма и устранение его спонсоров, должна включать в себя свержение режима Саддама Хусейна»17. 15 октября вышел очередной номер принадлежавшего Уильяму Кристолу журнала Weekly Standard, на обложке которого красовалась надпись «Нужна Американская империя». В статье, к которой относился этот заголовок, обозреватель Макс Бут назвал в качестве причины теракта 11 сентября то, что США в недостаточной мере навязывают свою волю остальному миру. Бут знал, как исправить ошибку: «Споры о причастности Саддама Хусейна к теракту 11 сентября бессмысленны. Какая разница, был ли Саддам вовлечен конкретно в это варварство?»18

После нападения «Аль-Каиды», окопавшейся в Афганистане, США начали готовить ответный удар по Ираку, чей лидер Саддам Хусейн был заклятым врагом как «Аль-Каиды», так и антиамериканского режима в Иране. Кларк признавал: «Поначалу я просто не мог поверить, что мы собираемся заниматься чем-то, кроме борьбы с “Аль-Каидой”. Затем, когда я понял, что Рамсфелд и Вулфовиц собираются использовать нашу национальную трагедию для проталкивания собственной программы по Ираку, меня пронзила почти физическая боль»19.

Кларк недооценил Буша, Чейни, Рамсфелда и Вулфовица. Их планы простирались гораздо дальше Ирака. Стоя на руинах ВТЦ, Буш провозгласил: «Наша ответственность перед историей уже ясна: мы должны ответить на эти теракты и избавить мир от зла»20.

Чейни появился в эфире телепередачи «Встреча с прессой» и заявил: «Нам придется использовать и такие методы работы, из-за которых мы в какой-то мере окажемся “плохими”… Мы должны войти в тень мира разведок. Многое из того, что нужно сделать, нужно сделать тихо, без дискуссий, используя источники и методы, доступные нашим разведслужбам. Лишь так мы сможем добиться успеха. Именно в таком мире действуют эти ребята, и для нас жизненно важно использовать все методы, имеющиеся в нашем распоряжении, если мы хотим достичь своей цели»21.

Правительство с готовностью перешло в разряд «плохих». На следующий день Буш разрешил ЦРУ начать постройку центров содержания заключенных за пределами США – в них можно было бы применять пытки и другие жесткие методы допроса. Еще через четыре дня Буш заявил на совместном заседании палат конгресса, что США начинают глобальную войну с терроризмом, и она распространится на «любую страну, которая продолжает укрывать террористов или помогать им»22. Благодаря вновь обретенным чрезвычайным полномочиям ЦРУ стало незаконно похищать подозреваемых и помещать их в секретные «черные точки» по всему миру.

ЦРУ запросило и получило разрешение президента на поиск, поимку и убийства членов «Аль-Каиды» и других террористов по всему миру. В октябре один высокопоставленный чиновник рассказал журналисту Washington Post Бобу Вудворду, что президент отдал ЦРУ приказ «принимать самые решительные и беспощадные действия со времени основания ЦРУ в 1947 году». «Они засучили рукава, – сказал чиновник. – Президент дал ЦРУ “зеленый свет” на любые необходимые действия. Операции, связанные с убийствами, были немыслимы до 11 сентября, а теперь они уже разрабатываются». Чейни же подчеркнул еще одно серьезное изменение. «Ситуация отличается от войны в Персидском заливе, – сказал он Вудворду, – тем, что может никогда не закончиться. По крайней мере на нашем веку»23.

Многое, немыслимое до 11 сентября, уже происходило. Первым и самым главным было то, что Белый дом начал беспрецедентную узурпацию власти, угрожавшую конституционному порядку в стране. Для достижения этой цели Буш воспользовался атмосферой страха и неуверенности, воцарившейся в стране после 11 сентября. В первые дни после теракта в США были арестованы или задержаны 1200 человек, большинство из них – мусульмане, выходцы с Ближнего Востока и Южной Азии. Еще 8 тысяч подвергли допросам. Сенатор от штата Висконсин Расс Файнголд потребовал прекратить подобную практику. «Настал черный день для гражданских свобод в Америке, – предупреждал он. – То, что я слышу от живущих в стране мусульман, арабов и других азиатов, показывает, что они, как никогда, боятся нашего правительства»24.

Буш смог протащить через конгресс Закон о патриотизме [151] . В сенате закон был поставлен на голосование без предварительного обсуждения в комитетах или дебатов на заседании. В столь кризисной атмосфере против осмелился проголосовать только Файнголд, который настаивал: «Важно, чтобы в нашей стране соблюдались гражданские свободы. В противном случае, боюсь, терроризм выиграет бой без единого выстрела». В палате представителей закон поддержали 337 депутатов, против высказались 7925. Буш подписал его 26 октября 2001 года. Закон расширял надзорные и следственные функции правительства. В 2002-м Буш наделил Агентство национальной безопасности (АНБ) полномочиями без ордера прослушивать телефоны – что является прямым нарушением всех процедур, установленных Законом о надзоре за внешней разведкой (ЗНВР), – а также проверять электронные письма американских граждан26.