Сотрудники разведслужб возмущались тем, с какой легкостью неоконсерваторы из Пентагона крадут, искажают и фабрикуют доказательства. Когда несуществующее ОМП в итоге так и не было обнаружено, обозреватель New York Times Николас Кристоф назвал неоконсерваторов психопатами, стремящимися любым путем доказать, что они правы. Один чиновник, пожелавший остаться неизвестным, сказал: «Как сотрудник РУМО, я знаю, каким образом наше правительство лгало общественности, стремясь добиться поддержки нападения на Ирак»104.

Хотя за рубежом никто не воспринял речь Пауэлла всерьез, на американское общественное мнение она все же оказала нужное влияние. Washington Post назвала его доказательства «неоспоримыми». Войну поддерживала уже не треть, а половина всего населения страны. Когда на следующий день Пауэлл встретился с членами сенатского комитета по иностранным делам, расчувствовавшийся Джозеф Байден произнес: «Если бы я мог, то выдвинул бы госсекретаря Колина Пауэлла на пост президента»105.

США нужно было добиться одобрения 9 из 15 членов Совета Безопасности и убедить Францию не использовать право вето. Они начали оказывать сильнейшее давление на развивающиеся страны, которым было прекрасно известно, что случилось с Йеменом в 1990 году, после того как он вместе с Кубой не согласился с применением силы против Ирака. Ооновский гамбит мог бы получиться, если бы не храбрый молодой офицер английской разведки Катарина Ган: невзирая на огромный личный риск, она рассказала о незаконной операции АНБ по слежке за делегатами ООН, которая позволила бы оказать на них давление, чтобы они поддержали войну. Разоблачения шокировали англичан, но в американских СМИ о них не было сказано практически ничего106. В итоге, несмотря на продолжавшиеся неделями угрозы и предложения взяток, резолюцию поддержали только США, Англия, Испания и Болгария. Среди бросивших Америке вызов были Камерун, Чили, Гвинея, Ангола и Мексика107.

Американские чиновники презрительно смеялись над сопротивлением войне со стороны Франции и ФРГ. Рамсфелд называл их «старушкой Европой»108. В стиле, напоминавшем поношение всего немецкого во время Первой мировой войны, в кафетерии палаты представителей French fries (картофель фри – буквально «жаренный по-французски») переименовали в «картофель свободы». Обозреватель New York Times Томас Фридман предложил заменить Францию в Совете Безопасности ООН Индией, поскольку «Франция, как говорят в детском саду, не хочет играть с остальными»109.

Буш долго не мог забыть отказа «старушки Европы» поддержать войну. В своих мемуарах, опубликованных в 2010 году, он обвинил германского канцлера Герхарда Шредера в том, что тот нарушил свое обещание поддержать вторжение, данное в январе 2002-го. Шредер с возмущением отверг его обвинения, парировав: «Как мы сегодня знаем, аргументы правительства Буша в пользу вторжения были основаны на лжи». Его взгляды разделяли и другие германские деятели. Уве-Карстен Хайе, бывший в то время пресс-секретарем Шредера, едко усомнился в наличии у Буша хотя бы минимального понимания международной обстановки: «Мы видим, что умственные способности президента самой важной страны современного мира исключительно низки. С ним даже общаться сложно. Он не понимает, что происходит на земном шаре. Он слишком подчеркивает, что он техасец. Не сомневаюсь, что в родном штате он знает каждую корову»110.

Решение начать вторжение 10 марта уже было принято. Встретившись с Блэром через пять дней после речи Пауэлла, Буш предложил несколько способов спровоцировать конфронтацию, включая перекрашивание американского самолета-разведчика в цвета ООН и вызов на него иракского огня, разоблачения относительно иракского ОМП со стороны «перебежчика» и даже убийство Саддама111.

Барабаны войны грохотали все сильнее. Американские СМИ отказались от малейших претензий на объективность и стали открыто восхвалять милитаристов, изгнав из эфира всех критиков. Канал MSNBC, принадлежащий General Electric, закрыл вечернее шоу Фила Донахью. В своем уведомлении канал объяснил: «Нам кажется, что Донахью предпочитает гостей, настроенных против войны, против Буша, скептически воспринимающих политику правительства». Руководство компании NBC боялось, что шоу может стать «рассадником антивоенного либерализма, тогда как наши конкуренты по любому поводу размахивают американским флагом»112.

И они действительно размахивали. CNN, Fox, NBC и другие телесети и радиостанции приглашали целый ряд отставных генералов, которые были не более чем глашатаями Пентагона. Пентагон задействовал более 75 офицеров, большая часть из которых открыто работала на военных подрядчиков, а тем война сулила огромные прибыли. Рамсфелд лично одобрил этот список. Многих отправляли в специальные турне в Багдад, Гуантанамо и другие подходящие места. В 2008 году New York Times опубликовала разоблачение, в котором говорилось, что «во внутренних документах Пентагона военных аналитиков называют “трещотками” и “суррогатом”, в их задачу входит доносить до миллионов американцев “послания” правительства, выдавая их за свое собственное мнение».

Победа будет легкой, уверяли доверчивую публику и раболепствующих телеведущих бывшие военные. Каналы платили дезинформаторам 500–1000 долларов за каждое появление. В задачу Брента Крюгера, главного помощника Тори Кларка, который, в свою очередь, был помощником министра обороны по связям с общественностью, входило следить за всем этим процессом. Он похвалялся: «Как вы видите, мы передаем речи министра и профессионалов дословно. Ничего удивительного, ведь они все время повторяют одно и то же». Однажды он заметил: «Мы можем включить любой канал – и там обязательно будет выступать кто-то из наших. Невозможно спорить с тем, что это работает».