К шести часам вечера в «Атланте» собралось не так уж и много народу, как я ожидала. За тремя сдвинутыми столами расположилось всего восемь человек, включая и нашу троицу.

Во главе собрания сидел Шейх. Мне показалось, что нынешний «смотрящий» по России немного постарел с момента нашей последней встречи, но голый череп и красочная татуировка на нем оставались на прежнем месте. Шейх был в шелковой рубашке навыпуск, бежевых узких штанах и черной кожаной жилетке. В руках он вертел неприкуренную толстую сигару, которую то и дело подносил к носу и нюхал. По правую руку от «смотрящего», который в данный момент выполнял также и функции председательствующего на сходе, сидел Граф, а по левую — вор в законе Фартовый. Этого типа я никогда не видела прежде, но внешне он производил вполне благоприятное впечатление. Крокус не разделял моего мнения, и я прекрасно знала, что у Андрея чешутся руки от желания добраться до глотки своего врага.

Кроме вышеописанной троицы и нас с Андреем, за столом в «Атланте» присутствовали еще два незнакомых мне московских авторитета и господин Бурашников собственной персоной. Кушак сидел насупившись и не смотрел ни на кого конкретно. Он знал, что является причиной для созыва воровского сходняка на территории города Тарасова. Радости этот факт ему явно не приносил. Я даже слегка прониклась жалостью к Анатолию.

Что касается меня и Крокуса, то по заранее оговоренной легенде Граф представил нас высокому собранию как ближайших последователей покойного Ферзя, претендующих на его владения в городе. Как гример я постаралась на славу, и узнать нас не смог даже Кушак. Андрей с длинными патлатыми волосами и широкой линией усов под носом выдавал себя за человека с погонялом Бегемот, а я, также замаскированная под мужчину, косила под первого зама ушедшего в мир иной Ломовцева и называла себя Сопатым. Благодаря Графу легенда прошла на ура, и авторитеты с умными лицами рассматривали выдвигаемые мной претензии по отношению к Кушаку.

Шейх все внимательно выслушал и, кивнув мне, перевел взгляд на Бурашникова.

— Твое слово, Кушак, — сказал он, сдвигая брови к переносице.

— Вышло недоразумение, Шейх. — Анатолий поднял глаза на «смотрящего». — Я понимаю, что запорол косяк, но ты же знаешь, мы все стремились выполнить волю схода. Шла охота на Крокуса, нас с Ферзем столкнули лбами…

— Это верно, — бесцеремонно перебила я вещавшего. В мои планы не входило окончательно топить Кушака. — Ферзь помчался на место стрелки по анонимному звонку, и мы вместе с ним, понятно. Кто-то намеренно использовал ситуацию для своей выгоды. Особых претензий к Кушаку мы не имеем, Шейх. Мы хотим лишь, чтобы нам позволили вернуть игорные заведения Ферзя. Все будет, как и раньше.

Граф с интересом следил за спектаклем, он не скрывал своего восхищения тем, как я уверенно держалась в обществе бывших уголовников. Он даже позволил себе едва заметную улыбку, тут же поспешив скрыть ее за очередной сигаретной затяжкой. Крокус, или новоиспеченный Бегемот, благоразумно помалкивал, изначально пообещав Графу предоставить роль первой скрипки именно мне. Я мысленно молилась, чтобы Андрей сдержал свое слово и не ляпнул чего-нибудь лишнего. В этом случае худо придется не только ему и мне, но и Устинову.

— Вот и я о том же толкую, — поддакнул Кушак. — Непонятка была. И готов даже выплатить компенсацию Сопатому как преемнику Ферзя.

Я замолчала. Мы и так уже обсуждали липовый вопрос более двадцати минут, а требовалось еще перейти к главной для нас проблеме. Но это уже была прерогатива Графа.

— Хорошо, — Шейх отложил в сторону сигару. — Если ни у кого из присутствующих больше нет вопросов к конфликтующим сторонам, мы так и порешим. Игорные заведения города Тарасова отходят Сопатому, с Кушака компенсация за гибель Ферзя, а смерть последнего будем считать несчастным случаем. Размер выплаты, я полагаю, вы сможете установить и без участия схода. Верно, Сопатый?

— Не вопрос, — вяло отмахнулась я. — Мы же тут свои люди.

— Ну что ж. — Шейх был явно доволен собой и своим решением, в котором по большому счету и не было его заслуги, — если мы разрешили все вопросы, можно приступить и к ужину, любезно организованному для нас нашим старым добрым приятелем Графом. Честно говоря, — он повернулся лицом к Олегу, — я очень рад, Граф, что повидался с тобой. А то в последнее время ты что-то стал забывать свои корни.

— Брось, Шейх, — добродушно улыбнулся Устинов. — Это ты явно перегибаешь палку. Я все тот же бродяга, каким ты и знал меня когда-то.

— Дай бог. — «Смотрящий» ухватился за лежащую слева от него вилку и потянулся к салату.

— Подожди, — остановил его Граф. — Шейх, я хотел обратиться с просьбой.

— Что за просьба? — насторожился тот.

— Раз уж мы собрались здесь, и коль скоро речь зашла о Крокусе…

— Граф, тут не о чем говорить, — вмешался в их наметившийся диалог Фартовый. — Вопрос с приговором Крокусу уже решенный. Мы прекрасно понимаем и уважаем твои чувства, но изменить ничего нельзя. Поведение твоего брата с выходом на свободу…

— Подожди, Фартовый, — Олег вскинул руку. — Подожди, не гони лошадей. Сначала выслушай меня.

— Говори, — вновь вставил свое веское слово Шейх, и его московскому коллеге ничего не оставалось делать, как смириться.

— Я прибыл в Тарасов рано утром, — начал Граф, раскуривая сигарету, — и уже успел выяснить некоторые интересные аспекты этого дела. Вам известно, свояки, что напарник Крокуса Дрозд на самом деле был ментом?

По перекосившимся лицам собравшихся я поняла, что для них эта новость тоже была ошеломляющей. Граф, воспользовавшись произведенным с первых слов эффектом, тут же продолжил развивать затронутую им тему.