При выезде из города Шторм проезжала мимо магазина готового платья, принадлежавшего Джози, и метнула быстрый взгляд на большие окна дома, сразу же отвернувшись. Но удивленная увиденным, она еще раз взглянула сквозь окна в комнату, где Джози пребывала в страстных объятиях своего любовника, однако это был вовсе не Уэйд Мэгэллен.

Интересно, как к этому отнесется сам Уэйд, когда обо всем узнает. Губы Шторм скривила усмешка… «Несомненно, – думала Шторм, выезжая из города, – эта новость нанесет ощутимый удар по мужскому самолюбию гордеца Уэйда. Ведь Джози бросилась в объятия другого мужчины буквально через несколько часов после того, как провела целую ночь с ним самим».

Шторм все отдала бы за то, чтобы самой сообщить ему об этом и наговорить колкостей.

А с другой стороны, что бы сказала Джози Сейлз, узнай она о женщине, с которой Уэйд встречался в Шайенне?

«Что за странная парочка», – думала Шторм, подстегивая лошадь, чтобы та перешла с шага на легкий галоп.

Входная дверь с шумом захлопнулась за Шторм, когда она вышла из кухни и направилась к четырем длинным столам, сомкнутым в одну линию и расположенным под сенью двух мощных раскидистых деревьев в глубине двора. Она несла стопку жестяных тарелок, прижимая их к груди, и столовые приборы – ножи, вилки и ложки – в руке.

Племянник Марии, Хуан, семенил за нею, на его согнутой руке лежали четыре аккуратно свернутые клетчатые скатерти, а в ладони он зажал четыре солонки и перечницы.

Быстрыми ловкими движениями Шторм застелила столы скатертями, две из которых были их Собственными, а две они одолжили у соседей. Шторм поставила тарелки, положила ножи и вилки на последний стол, куда будут ставить и класть свою посуду прибывающие на вечеринку женщины. В их округе существовал такой обычай: на большие праздничные застолья женщины-гостьи привозили с собой всю необходимую посуду, которая имелась в доме, потому что кроме как в ресторане ни у кого больше не было пятидесяти или даже более того столовых приборов.

Положив все на свои места, Шторм втянула носом воздух, чувствуя сильный аромат соуса для барбекью. Она взглянула в ту сторону, где Кейн помешивал в огромной железной кастрюле, стоявшей на огне, булькающее варево – острый соус для мяса. Ей стало вдруг смешно при взгляде на эту сцену, и она усмехнулась. На лице ее брата появлялось выражение беспомощности и раздражения, когда он глядел на двух своих ковбоев, которые добровольно вызвались помогать ему. С первого же взгляда было ясно, что оба взялись не за свое дело. Все их движения были неловкими и неуклюжими, они постоянно сталкивались лбами, мешали друг другу, поворачивая на решетке, расположенной над раскаленными углями, куски мяса и большие разрубленные поперек пластины говяжьих ребер.

Повернувшись к ним спиной и поспешно отойдя подальше, чтобы ее громкий смех не смущал молодых парней, Шторм взглянула на смеркающееся небо. С приближением осени дни становились все короче и, хотя еще было рано, уже начинало темнеть. Над верхушками деревьев висела полная бледная луна. Когда вокруг совершенно стемнеет, ясная луна будет освещать своим ярким светом все окрестности не хуже, чем это делает солнце днем. Но на всякий случай Кейн развесил на деревьях, под которыми будут сидеть гости, фонарики, чтобы они освещали затененные участки, куда не сможет проникать из-за густой листвы лунный свет.

«Какая чудесная выдалась ночь, как будто специально для моего праздника», – подумала Шторм, торопливо поднимаясь в свою комнату, чтобы переодеться и приготовиться к встрече гостей, которые начнут прибывать уже через пятнадцать – двадцать минут.

Она заранее приняла душ, и ей оставалось только надеть свой новый мексиканский наряд. Это заняло всего несколько минут. Шторм надела через голову блузку и натянула через ноги пышную юбку. Затем она замерла на секунду перед зеркалом своего туалетного столика, обдумывая, что ей делать с волосами. Может быть, оставить их распущенными? Она будет выглядеть старше, если уложит их узлом на затылке.

В конце концов, она просто расчесала свои мягкие кудри и разметала их по плечам. Так, во всяком случае, ей не придется беспокоиться о своей прическе, когда дело дойдет до быстрых темпераментных танцев.

Затем она оглядела свой наряд в зеркало. Очень пышная юбка с гофрированной оборкой по краю подола была из ткани с рассыпанными по белому фону алыми маками. Блузка, заправленная в юбку, была белоснежного цвета, вокруг ворота шла широкая гофрированная оборка из ткани такой же расцветки, что и юбка. Она так и этак поправляла глубокий вырез блузки, открыв плечи и приспустив с них тонкую материю, а затем вернула ворот в прежнее, более пристойное положение. Шторм с интересом изучала свое отражение в зеркале. Мексиканские женщины выглядят очень привлекательными в блузках, спущенных с плеч, как, впрочем, и следует носить этот наряд.

– Понравится это Кейну или нет, но я надену блузку так, как ее носят мексиканки и как вообще подобает носить такой наряд, – вполголоса произнесла Шторм. – Я больше не девочка, чтобы терпеть чей бы то ни было диктат.

Сказано – сделано. Шторм спустила оборку ворота с плеч так, что обнажилось начало ложбинки ее груди. После этого, еще раз поправив волосы, она вышла из комнаты. Пышная юбка с легким шуршанием колыхалась вокруг ее колен, а стройные ножки, обутые в новые сандалии, вышагивали с мягкой грацией.