Бернетт попросил Лиз описать подробнее тот день, когда муж попросил ее отвезти деньги в клуб "Жокей".

Лиз сказала:

— Мы все сидели в гостиной. Там были Джимми, его друзья и телохранитель. Джимми принес деньги в гостиную, затем сказал, что хочет переговорить со мной, и мы пошли к нему в кабинет рядом с гостиной. Он был чем-то расстроен и сильно нервничал.

— А что произошло потом? — спросил Бернетт.

— Там он сказал, что хочет, чтобы я отвезла какую-то сумму в клуб "Жокей". Деньги были в двух конвертах, а конверты — в чемоданчике.

— Вас это расстроило?

— Да, сэр. Когда он сказал, что хочет, чтобы я отвезла деньги, я сильно расстроилась. Прежде всего потому, что у нас были гости. К тому же я не очень хорошо себя чувствовала: в то время я была на девятом месяце беременности, а на улице стояла страшная жара. Я предложила послать вместо меня его телохранителя. И тогда он процедил сквозь зубы, что это деньги за убийство судьи Вуда. Вот все, что он сказал. Он был страшно зол. Вся в панике, я сказала, что никуда не поеду. Тогда он обнял меня и успокоил: "Ну ладно, я пошутил. Это всего лишь очередной игорный долг".

— А что еще он сказал? — спросил Бернетт.

— Он сказал, что, если я отвезу деньги, то готовить ничего не надо. Можно купить жареную курицу по дороге домой. Мы с Синди сели в машину и поехали в клуб "Жокей". Остановились прямо у входа. Там в это время велись какие-то строительные работы. Попросив Синди подождать меня в машине, я вошла в лифт и поднялась в номер.

— Когда вы вошли в номер, там была молодая девушка?

— Да, сэр. Очень молодая. Помню, она была в купальнике. Я не могу сказать, была ли это Тереза.

— Вы пытались хоть раз скрыть, что вы делаете?

— Нет, сэр. Я не думала тогда, что это что-то серьезное. Джимми убедил меня, что это всего лишь его очередной долг.

В ходе перекрестного допроса Рей Джан заставил Лиз вспомнить, когда точно она узнала правду об убийстве Вуда. Та ответила, что это было примерно 1 сентября 1980 года, после ареста Чарлза Харрелсона близ Вэн-Хорна. Об этом ей сказал ее зять Джо Чагра.

— Он стал подробно расспрашивать меня, — сказала Лиз. — И я спросила, зачем он это делает. Вот тогда-то он и сказал мне… сказал, что Чарлз Харрелсон — это человек, которого Джимми нанял для убийства судьи Вуда. Об этом Джо узнал от самого Харрелсона.

Вскоре после этого Лиз отправилась на свидание с Джимми в Ливенуорт.

— Джо говорил мне одно, Джимми — другое, — сказала она. — Джимми никогда не говорил мне правды.

Лиз не могла вспомнить точной даты, но согласилась с обвинителем, что Джимми действительно мог 18 ноября впервые обсуждать с ней план побега из тюрьмы и встречу с ней на Востоке.

— В каком месте на пленке, записанной 18 ноября, вы обсуждали этот вопрос с Джимми? — спросил Джан.

— На этой пленке записана лишь часть нашего разговора, — ответила Лиз. — Я разговаривала с Джимми пять-шесть часов в день и навещала его раз шесть-семь в месяц.

Лиз хотела было напомнить какой-то конкретный разговор, но Джан неожиданно прервал ее, заявив протест.

— Свидетельница намерена сослаться на материал, которого нет в официальных записях, — объяснил он суду. — Если она считала, что суд должен прослушать еще какие-то записи, она должна была предупредить об этом своего адвоката, и тот представил бы их суду заранее. Защита получила все записи и всю расшифровку.

Судья Сешнс протест обвинения принял.

В последний день заслушивания показаний свидетелей Рей Джан воспроизвел запись беседы Лиз с Джимми в ее последний приезд в Ливенуортскую тюрьму 26 января 1981 года. Слушая пленку, Лиз не переставая плакала.

Джимми: Ну хорошо-хорошо, моя радость. Не буду больше спорить. Все, конечно, было не так, но я спорить не буду. Может быть, так оно и было. Хорошо.

Лиз: Я помню, что именно это я и сказала. Я была… Потому что я испугалась до смерти.

Джимми: Нет-нет. Ты сказала мне… ты…

Лиз: Когда я это делала, Джимми, мне было страшно.

Джимми: Ты знаешь, что нас здесь подслушивают. Вчера я узнал, что здесь спрятаны микрофоны. Давай лучше писать. Для этого я принес вот что… Ну хорошо, послушай…

Лиз: И в это положение я попала из-за человека, которого так сильно люблю. Все из-за тебя…

Джимми: Ну не надо так, радость моя. Не надо, черт возьми, все переворачивать и так со мной разговаривать.

Джеки Чагра: Ма!

Когда прослушивание закончилось, Лиз пыталась взять себя в руки, но не смогла. Дрожащим от волнения голосом она сказала, обращаясь к обвини гелю:

— Вы ошибаетесь. Я не участвовала в этом преступлении. Я в этом не виновна.