– Раз она вдруг решила съесть что-то сладкое, то и мне клубничного мороженного.

– Ладно, девчонки, отдыхайте. Я скоро.

– А ты тоже испугалась, злобная ведьма Аллари.
– Самодовольно поддела я Повелительницу.

– Не того о чём ты думаешь.
– Подставив лицо весеннему солнцу, отозвалась моя она.

– Так просвети меня?

– Там где боковые оси корабля крепятся к неподвижному основанию, почти все детали покрыты толстым слоем ржавчины. Помяни моё слово, максимум через пар недель его закроют на ремонт, если конечно удастся обойтись без несчастных случаев.

– Тогда чего ж ты испугалась, если до поломки ещё есть время.

– До неё есть время, так как я едва успела всё укрепить, иначе поломка произошла бы буквально не сегодня-завтра, а так аттракцион просто заклинит.

Самое полезное в нашем катании на том корабле оказалось то, что больше я не боялась уже ничего. Мертвая петля на русских горках, которые Денис упорно называл американскими, показались мне увеселительной поездкой с открытыми окнами. Даже мертвая петля не пугала.

Ближе к вечеру наша ведьма первая вспомнила про еду, чем заслужила несколько насмешек со стороны Дениса. Как выяснилось - это оказалось продолжением начатого ещё в номере разговора, вот поэтому и закончилось оно приблизительно так же. Если быть точной, то я запыхалась догонять этих двоих по всему городу. Спасибо копу, который остановил эту погоню для проверки документов. К тому моменту, как я добралась до этой весёлой компании, полицейский уже рассыпался в извинениях и уговаривал подвести этих двоих до лучшего ресторана города. Побледневший от перспективы прокатиться с мигалкой парень оттаскивал мою Повелительницу в сторону, а та, войдя в раж, откровенно строила глазки счастливому офицеру.

– Ну и кого он видел?
– Уточнила я, в попытке отдышаться, облокачиваясь на фонарный столб.

– Помелу Андерсен и Ричарда Гира.
– Сладким голосом отозвалась Рина, и я сползла по столбу в приступе истерического смеха. Интересно как смотрелась фигуристая кинозвезда, когда с плотоядным видом неслась по улицам Сиэтла со скоростью не меньше пятнадцати миль в час? А улепетывающий от неё актёр?

Через десять минут мы набрели на приглянувшийся всем ресторанчик и в скоре уже сидели за запрятанным в глубине помещения столиком. Мы все трое устроились на полукруглом диванчике и единственный присутствующий здесь мужчина в наглую затесался посередине.

– Питательные салаты из капусты - и на стол подать не стыдно, и сожрут - не

жалко.
– Поковырялся вилкой в гарнире к мясу Денис.

– Да ладно тебе придираться.
– Пихнула я его под бок.

– Я не придираюсь, это констатация факта, за такую цену могли бы и что-то по приличней положить. Всё прилечу домой, из аэропорта буду звонить родителям, что бы мама сварила мне борщ. Никогда не думал, что так буду скучать по первому.

– Ты что живешь с родителями?
– Засмеялась я.

– Нет, но они следили за квартирой и сейчас затаривают холодильник. Грех не воспользоваться.

– А ещё на мой аппетит наезжаешь.
– Хмыкнула Рина.
– Перед тобой полная тарелка, а ты продумываешь, что будешь есть почти через двое суток.

– Когда я ем - я глух и нем, хитер и быстр, и дьявольски умен...
– Надулся парень.

– Как студент? Хитер, ленив, прожорлив?

– Ага. И ведь всё от голода. Знаешь анекдот: Приходит студент в столовую и заказывает две сосиски, повариха интересуется: Что? Гуляем? Студент, гордо: Да. И восемь вилок, пожалуйста.

– Вот и у некоторых было такое же голодное образование.
– Прыснула я.

– Эх, ты.
– Сделала серьёзное лицо выпускница школы магии.
– Ты просто не знаешь, чем кормят в институтских столовых. Такое даже с большой голодухи есть не будешь.

– Точно.
– Понимающе закивал молодой человек.
– Салатики секонд-хэнд, кто-то недоел, так их по новой продают. Даже вспоминать страшно. Официант. А приличный гарнир у вас есть? Только не картошка фри.

– Денис.
– Закрыла я глаза рукой.
– Веди себя прилично. Это дорогой ресторан, а не уличная забегаловка.

– Умна та женщина, в обществе которой можно вести себя как угодно глупо.

– Это ты сейчас, что хочешь этим сказать?
– Зашипела я.

– Намекаю, чтобы ты не обращала внимание.

– А вот мне почему-то показалось, что это наезд на женский род.

– Женщины носят чулки и колготки, И равнодушны к вопросам культуры. Двадцать процентов из них - идиотки. Тридцать процентов - набитые дуры. Сорок процентов из них - психопатки, В сумме нам это дает девяносто. Десять процентов имеем в остатке, Да и из этих-то выбрать не просто.
– Весело ухмыляясь, протараторил он.

– Носят мужчины усы и бородки, И обсуждают проблемы любые.
– Как-то больно лихо подхватила Рина, наверняка прочитала ответ в его же голове.
– Двадцать процентов из них - голубые. Сорок процентов - любители водки. Тридцать процентов из них - импотенты, У десяти - с головой не в порядке. В сумме нам это дает сто процентов, И ничего не имеем в остатке.

– Эй.
– Возмутился парень.
– Я только хотел сказать, что мне посчастливилось сегодня ужинать в окружении десяти процентов.