– Тогда что же ему так убиваться?

– Просто не понял её отъезда, вот и переживал. Всё-таки он-то её любил.

– А может, наоборот понял.

– В каком смысле?

– А вы сами мозгами-то пошевелите. Мог же он первый уехать, как узнал, что она залетела. Может даже за отцом, что бы всё организовать. А она братца вызвала. Чарли же ещё говорил, что она переживала из-за чего-то.

– И что?

– Что-что? Калены-то далеко не бедные. Вот их и решили на деньги поставить.

– Как?

– Ты же знаешь Эсми. Она женщина добрая, правильная, за детей жизнь отдаст. Небось, как узнала о внуке, как и принялась умолять, чтобы он родился. Деньги посулила. Плохо ль этой на деньги Каленов жить.

– Когда зачем она приехала? Да ещё внешность изменила?

– Это вообще проще простого. Денежки просто так высылать никто не хочет. Ребёнку сейчас где-то полтора годика. Вот наверно и привезла посмотреть.

– Глупость. Никто никакого нового ребёнка не видел.

– Да и Чарли, ни про какого ребёнка, ничего не говорил.

– Свон сейчас вообще что-то темнит. Индейцы тоже как-то странно не неё косились. А у них-то всё строго. До свадьбы ни-ни.

– Ха-ха-ха... Нашла праведников!

– А с какого перепугу мы их могли видеть? Ты вообще кроме Карлайла за последний месяц кого-то видел?

– Нет.

– Вот то-то. А Джуан из клиники говорит, что тот последний месяц сам не свой. Набрал за свой счёт детских прививок. Бегает то окрыленный, то после звонка жены, несётся домой как ненормальный. Явно есть о ком заботиться. У них внук гостит.

– Вот значит, почему Рина у шерифа не остановилась.

– Да не похожа она не рожавшую. Худая больно.

– Не худая, а подтянутая. Спортзал творит чудеса.

– А ребёнок тогда с кем был?

– Ну. Если Калены ей по пять тысяч в месяц высылали, то уж могла и няню нанять.

– Какие пять тысяч? Ты хоть головой думай. Из них работает только Карлайл. Наша клиника платит ему по сорок тысяч в год. Что он, по-твоему, свою семью голодать заставляет?

– Конечно! Новый "Volvo" Эдварду он тоже на зарплату купил. И посмотри, какие у остальных машины.

– Да, не сорок ему платят, а больше. После отъезда детей, больница его всеми путями удержать пыталась, и оклад повысили.

– Всё равно это ничего не значит. Мы не можем судить голословно. Ребёнка никто не видел, не слышал, и она в свиноматку не превратилась.

– То есть ты хочешь сказать, что она сюда приехала исключительно по зову сердца? Вспомнила про свою любовь?

– Ну, уж явно не ради Эдварда она сюда вернулась. Вот он её обнимает, а она только злится. Противно, небось, ради денег под парня ложиться.

– Таким не противно. Как это говорят: цель оправдывает средства.

– Да. Это вам не Джессика. Сколько бедная девушка слёз по этому Калену пролила. Влюблённым взглядом на него смотрела. Может, что и получилось бы, если б не увели.

– Стоило этой блондинке появиться, как она всех парней закадрила.

– А влюбилась в Эдварда.

– Да не любила она его никогда.

– Шутишь.

– Аманда же сама рассказывала. Джессика несколько раз добивалась от неё правды, а эта пигалица всё время отшучивалась. Так что это значит? Что нечего ей было сказать. Просто выбрала самого симпатичного и богатого парня в школе, и понеслось.

– Действительно. Любила бы - не уехала.

– Хотя бы звонила бы. А то всё отрубила на корню.

– Как же она одна с ребёнком-то?

– Ага. Ты её ещё пожалей. Заразу эдакую.

– Да я что. Мне ребёнка жалко. Он же всё-таки считай наш. Вот отсудили бы его теперь Калены.

– Посмотреть бы ещё на кого похож.

– Даже не смотря на мать - швабру, у Эдварда дети должны быть красивые.