Столь категоричные оценки не единичны и свидетельствуют об очень опасной ситуации, наблюдающейся в сфере предпринимательства, подвергаемого постоянным нападкам силовых ведомств. Но всегда ли так было и почему произошел поворот к худшему? Попробую найти ответы в совсем недавней российской истории.

Многие наверняка помнят, что в период перестройки наблюдалась, с одной стороны, попытка реформаторов направить в социально полезное русло активность населения, а с другой – поднять на новый уровень экономику, дела в которой шли с каждым днем все хуже.

Первым, еще довольно робким движением в указанном направлении стал закон от 19 ноября 1986 года «Об индивидуальной трудовой деятельности», по сути разрешавший частное предпринимательство. Еще более смелый шаг на пути к структурно новой экономике был вскоре предпринят путем издания закона от 26 мая 1988 года «О кооперации в СССР». Помимо того что он прямо предусмотрел и узаконил коллективную форму частнопредпринимательской деятельности, данный исторический акт обязал государство всемерно поддерживать кооперативное движение, содействовать его расширению, гарантировать соблюдение прав и законных интересов кооперативов и их членов. Свою весьма положительную роль в совокупности с вышеуказанными нормативно-правовыми актами, безусловно, сыграл и принятый 6 марта 1990 года союзный закон «О собственности в СССР».

В результате, по данным «Экономической газеты» (1992, № 2), уже в период с января по сентябрь 1991 года в производственно-кооперативной сфере трудилось свыше двух миллионов человек. Именно в этот период времени М. Ходорковский выбрал, по его словам, «хозрасчетные штучки», уйдя в бизнес и создав Центр научно-технического творчества молодежи (НТТМ), от которого и пошла затем история «менатеповских» структур, разбогатевших и на пике своего развития позволивших приобрести нефтяную компанию «ЮКОС».

Необходимо заметить, что правоохранительные органы действительно в тот период старались не вмешиваться в работу кооперативов, как и других только появлявшихся частных образований. И хотя нам в свое время не удалось обнаружить каких-либо документальных подтверждений прямых запретов на контроль силовых подразделений за активно нарождавшимся движением, имеются многочисленные свидетельства крайне осторожного отношения государственных министерств и ведомств к явлениям, происходившим в кооперации, что можно объяснить очевидной лояльностью к ним со стороны партийно-правительственных учреждений и их первых лиц, сопровождавшейся также идеологическим обоснованием.

Именно такая благоприятная обстановка, включающая организационную и финансово-экономическую поддержку государства, дала возможность зарождения и постепенного развития системообразующих базовых опор частнохозяйственного сектора, как то: банков, совместных предприятий, внешнеэкономических организаций, акционерных обществ, фондового рынка. Кстати, напомню, что и Платон Лебедев начал свои первые шаги в бизнесе с освоения банковского дела. Согласно его трудовой книжке, он, экономист по образованию, был 2 января 1990 года зачислен на должность финансового директора «Коммерческого инновационного банка научно-технического прогресса».

По моему мнению, первую и весьма мощную атаку государство произвело на бизнес на налоговом фронте. Не случайно аналитики, исследовавшие определенные периоды современной российской экономики, ввели в свое время в оборот термин «налоговый террор». Этот феномен характеризовался, с одной стороны, высокими налоговыми ставками и запутанностью налогового законодательства, а с другой – повышенной и зачастую совершенно необоснованной активностью налоговых органов и впоследствии в бозе почившей налоговой полиции. При этом «налогоблюстителям» была заведомо обеспечена завуалированная под социальную полезность мотивировка их нападок на бизнес, и ею они громогласно пользовались: имеется конституционная обязанность каждого платить законно установленные налоги, собираемость которых обеспечивает наполнение государственного бюджета, направляемого на обеспечение нужд государства и общества. Помните регулярно звучавший в те времена популярный слоган – «заплати налоги и спи спокойно»? Однако со сном у добросовестных налогоплательщиков дело обстояло далеко не важно.

Именно во второй половине 90-х годов начали активизироваться представители силовых структур, имевшие свои интересы в предъявлении предпринимателям налоговых претензий, чаще всего совершенно необоснованных. Касательно тех времен мне вспоминается разговор с начальником следственного отдела налоговой полиции, которого я спросил, как его подчиненные собираются доказывать обязательный в таких случаях прямой умысел в действиях моего подзащитного, привлекавшегося по ст. 199 УК РФ по обвинению в уклонении от уплаты налогов с организаций. Ответ был сколь откровенен, столь и циничен: «Ничего доказывать мы не будем. Направим дело в суд, и будьте уверены – он вынесет обвинительный приговор». При этом полицейский начальник озвучил еще одну, крайне актуальную и до сегодняшнего дня мысль. Он сказал: «Я считаю, что человек с того момента, как он дал согласие стать генеральным директором коммерческой фирмы, должен начинать сушить сухари».

От практики частных наездов «правоохранителей» с целью выполнить требуемый начальством план, попутно по возможности пополнить казну, а заодно подзаработать, к государственной политике «закошмаривания» бизнеса и огульных «посадок» дело подошло к началу 2000-х годов. К тому времени для уголовных репрессий созрели все условия.

Во-первых, это была необходимость ликвидировать последствия созданного самим государством, а точнее – его первыми лицами, дефолта 1998 года. Не удивительно, что взоры ликвидаторов обратились на частный сектор экономики, откуда предстояло взимать в самых различных формах повышенную дань, попутно почему-то регулярно призывая к социальной ответственности. Для нежелающих понимать свою добровольно-принудительную роль «дойной коровы» среди прочих средств воздействия был припасен и Уголовный кодекс как весьма надежное средство убеждения.