– Я уже все понял. Хватит болтовни. В гриднице нас заждались. А то пиво кончится.

Виги криво усмехнулся и шагнул в сторону, намереваясь пропустить Ингвиль вперед, но она отступила и коротко мотнула головой – ей вовсе не хотелось оставлять Виги у себя за спиной. Отныне они были врагами, и даже такого маленького знака доверия она не намеревалась ему оказать.

Пожав плечами, Виги первым вышел из закутка и направился к дверям хозяйского дома. Ингвиль медленно шла за ним, стараясь восстановить покой если не в мыслях, то хотя бы на лице.

Возле самых дверей кто-то вдруг взял ее за плечо. Она резко обернулась и увидела Одда Наследство.

– Ты понимаешь, что я все слышал, йомфру, – ровным голосом произнес хирдман. – И вот что я тебе скажу. Люди говорят: кто предостерег, тот не виноват. Ты сделала все, что могла. Теперь пусть Виги ярл пеняет на себя. И боги не принимают всерьез клятвы, данные под угрозой силы. Теперь ты имеешь право слушать только свое сердце. И можешь во всем рассчитывать на меня.

Ингвиль стало легче от этих слов. Даже не обещание помощи порадовало ее, а признание ее правоты: это сейчас было ей необходимо. Она хотела поблагодарить Одда, но успела только кивнуть несколько раз и торопливо прошла в двери.

В гриднице, где все гости уже были рассажены по местам и сама королева Далла сияла пестрым нарядом в середине женского стола, не хватало только ее. Гости гудели в ожидании первых кубков, но никто не спрашивал, кого все ждут. Слухи о сговоре разлетелись по Острому мысу быстрее огня по сухой траве, и все гости до последнего знали, что этот пир будет пиром в честь Виги ярла и Ингвиль, дочери Фрейвида Огниво.

Весь вечер молодой Виги ярл почти не сводил глаз с золотого обручья у себя на руке. Фрейвид хёвдинг не обманул, оно действительно обладало чудесными свойствами: едва лишь Виги надел его, как золотая полоска сжалась и обхватила запястье так ловко и плотно, как будто была выкована и подогнана нарочно для него. Блеск золота, белые искры камешков в глазах дракона, чудесная работа привлекали всеобщее внимание; Виги даже подумал, усмехнувшись, что из-за обручья ему завидуют больше, чем из-за невесты. Но Ингвиль не отвечала на его улыбки, она вообще не смотрела на него.

– Отчего ты такая невеселая, дочь моя? – тихо, со скрытым ехидством шепнула ей королева Далла. Она была старше Ингвиль всего на два года, и обращение «дочь моя» в ее устах звучало как насмешка. – Разве ты не рада, что со временем станешь королевой? Уже скоро ты будешь сидеть на этом месте рядом со мной каждый день. А потом, может быть, и вовсе вытеснишь меня. Мой доблестный конунг немолод, но задирист, как мальчишка, а у нас скоро будет война. Если он погибнет – почетное место тут же займет жена молодого конунга, а меня, бедную вдову, отправят с глаз долой! Ты уж пожалей меня с моим малышом, не оставь нас без крова над головой!

Все это тоже было похоже на насмешку: уж чего-чего, а лишить себя крова и хлеба дочь Бергтора Железного Дуба из рода Лейрингов никому не позволит. В заботах о своей выгоде эта молодая женщина была отважна и неутомима.

Ингвиль повернула голову и с непочтительно-прямым интересом посмотрела на королеву Даллу. По рождению они были равны, и только брак с конунгом поставил Даллу выше, поэтому Ингвиль не робела перед ней. Слова Даллы указали ей еще одну сторону этого дела. Далла при всей ее показной скромности была честолюбива и завистлива. Зачем ей рядом еще одна королева? Зачем ей вообще женитьба Виги, а потом рождение его детей? У Даллы тоже имеется ребенок – сын Бергвид, которому вскоре после осенних пиров [28] исполнится год. Как сказал бы Виги, самый глупый раб догадается, кого королева Далла в мечтах видит на верхней ступени Престола Закона с Кубком Конунгов в руках [29] . Конечно, Бергвида, и ей вовсе не нужна женитьба Виги, его новая сильная родня, будущие сыновья, которые вырастут одновременно с Бергвидом и станут его соперниками на пути к престолу конунгов. Ее самая заветная мечта наверняка сейчас заключается в том, чтобы Виги ярл доблестно погиб, не успев оставить наследников.

– Нет, я не рада, – наконец сказала Ингвиль. Далла смотрела на нее с недоверием, ожидая какого-то подвоха. – У себя дома я была хозяйкой, а в Конунгагорде такой не буду. И я не хочу, чтобы фьялли мстили моему мужу и отцу за нарушенные обеты.

Королева Далла помолчала в ответ, задумчиво обгрызая косточку гусиного крыла. На ее лице отражалось сомнение. Она-то, в отличие от Ингвиль, не пропускала ни одной сплетни и знала о неполном, условном обручении Ингвиль с фьяллем, родичем Торбранда конунга. Выходит, дочь Фрейвида предпочитает хранить верность первому жениху. Что именно тянет ее в далекий Аскефьорд, Даллу не интересовало, на уме у нее были только последствия, касающиеся ее самой: Ингвиль не хочет выходить за Виги ярла. Это очень устраивало королеву, и она почувствовала прилив воодушевления: дело можно было обернуть к своей пользе!

– Послушай, – тихо и вкрадчиво начала Далла, склонившись к Ингвиль с истинно родственной нежностью. – По-моему, богам не понравится, если тебя выдадут замуж против воли. Завтра Стюр конунг объявит с Престола Закона о вашем сговоре, тут уже ничего нельзя изменить. Но я постараюсь сделать так, чтобы он не назвал точного срока свадьбы. И чтобы на этом тинге она не состоялась. А там придется ждать, пока конунг вернется от слэттов… а до тех пор может пройти много времени. Мало ли что случится за зиму?

Ингвиль только посмотрела на королеву и ничего не ответила. Она достаточно хорошо знала Даллу из рода Лейрингов, чтобы не ждать от нее бескорыстной помощи. Ингвиль было неприятно, словно она прибегала к постыдному средству, но злоба Виги несколько ожесточила ее и сделала менее разборчивой. К тому же ей самой не пришлось ни намекать, ни уговаривать, ни заискивать. От нее требовалось только одно – не мешать, а королева Далла все сделает сама. И в данном случае на нее вполне можно было положиться: эта женщина по своей сути была той каплей, которая мягко и незаметно долбит камень и в конце концов добьется цели вернее, чем сам молот Мйольнир.