– Я пока не знаю наверняка, что за обвинением стоит именно Дейвенпорт.

– Так это или нет, но Макмагона он безмерно раздражает. Агент назвал Дейвенпорта безмозглой подтиркой. – Райан отправил в рот полную ложку чили и отхлебнул эля. – Мы, ирландцы, обожаем сильные метафоры.

– У этой безмозглой подтирки хватит власти выписать тебе обратный билет в Канаду.

– Как ты провела вторую половину дня?

– Ездила в резервацию.

– Видела Тонто? [41]

– И откуда я знала, что ты спросишь именно об этом?

Я запустила руку в пакет и достала купленные в резервации мокасины.

– Хотелось, чтобы ты увез с моей родины что-нибудь на память.

– В качестве компенсации за то, как ты со мной в последнее время обращалась?

– Я обращалась с тобой как с коллегой.

– С коллегой, который не прочь перецеловать все пальчики на твоих ногах.

Мое сердце привычно екнуло.

– Разверни сверток.

Райан подчинился.

– Классный подарок!

Закинув одну ногу на другую, полицейский снял парусиновую туфлю на толстой подошве и надел мокасин. Девица-подросток с начесом на голове, сидевшая у барной стойки, перестала сдирать этикетку со своей бутылки «Курз» и уставилась на Райана.

– Изготовлено самим Сидящим Быком? [42]

– Сидящий Бык был сиу. Эти мокасины, скорее всего, изготовлены каким-нибудь китайцем Вань Чули.

Райан поменял позу и надел второй мокасин. Девчонка у бара ткнула спутника локтем в бок.

– Совсем не обязательно надевать их именно здесь.

– А вот и обязательно. Это же подарок коллеги!

Он сунул туфли в пакет, где раньше лежали мокасины, и снова принялся за свою порцию чили.

– Попадались тебе какие-нибудь занятные туземцы?

Мне очень хотелось сказать «нет», но…

– Да, один уж точно попался, – проговорила я вслух.

Райан поднял на меня взгляд. Глаза такие голубые, что их обладатель без труда сошел бы за своего в финской деревеньке.

– Верней, это я ему чуть не попалась.

И я рассказала о происшествии с «вольво».

– Иисусе, Бреннан! Как же ты…

– Да знаю, знаю – как же я умудряюсь попадать в такие ситуации? Думаешь, этот случай что-нибудь значит?

Я всей душой надеялась, что он скажет «нет».

Звяк, звяк, звяк, звяк.

Тут, тук. Один, два, три, четыре.

Чили.

Эль.

Обрывки разговоров.

– Деконструкционисты [43] утверждают, что ничему на свете не следует придавать значения, но я в жизни открыл для себя несколько простых истин. И первая из них гласит: «Когда на тебя совершают нападение в „вольво“, лучше принимать это всерьез».

– Я совсем не уверена, что водитель стремился меня сбить. Может быть, он просто меня не видел.

– Когда это произошло, ты думала так же?

– Просто мне так кажется.

– Вторая азбучная истина: первое впечатление о «вольво», как правило, самое верное.

Мы покончили с едой. Когда Райан отправился в мужской туалет, я увидела, что в зал вошла Люси Кроу и прямиком направилась к барной стойке. Она была в форме и выглядела почти как в известном боевике – вооружена и беспощадна [44] .

Я помахала, но Кроу не заметила. Тогда я вскочила и помахала.

– Эй, ты заслоняешь экран! – тут же рявкнул грубый мужской голос за спиной. – Сядь или убирайся!

Пропустив это предложение мимо ушей, я замахала уже обеими руками. Люси увидала меня, кивнула и подняла указательный палец. Усевшись, я увидела, как бармен подал шерифу стакан, а затем, подавшись вперед, что-то зашептал.

– Эй, ты, сладкая попка!

Сельский жлоб, оскорбленный в лучших чувствах, – явление не из приятных. Я все так же притворялась, будто ничего не слышу.

– Эй, я тебе говорю, ветряная мельница! – продолжал он докапываться.

Он уже разошелся не на шутку, когда заметил, что в мою сторону направляется шериф. Мигом осознав свою ошибку, мужик изрядно хлебнул пива и вновь жадно уставился на экран телевизора.

Кроу подошла к столику одновременно с вернувшимся Райаном. Заметила его обувь – и вопросительно глянула на меня.

– Он канадец.

Райан сделал вид, что не расслышал, и уселся на свое место.

Кроу поставила на столик стакан с «Севен-ап» и присоединилась к нам.