Зоя Петровна подала ему кружку кофе. Он принял и кивнул с благодарностью.

– Стало быть, избавился Виноградов от свидетеля, от жены моей. Не рассчитывал он, гад, что она в себя придёт!.. А она пришла. Стала бы показания давать, расследование мы затеем, у нас же дочка погибла! А ему объясняться, видно сильно не хотелось, легче человека обездвиженного было убить, да и всё. Я Виноградова увидел и понял, что живым его отсюда ни за что не выпущу. Простите, мужики.

Он отпил из кружки.

– Я думал, в Москву вернёмся, сам в прокуратуру пойду. А здесь не хотел говорить. Хотел еще денёк-другой на свободе побыть. Хотя какая у меня свобода, когда я каждый день этого гада вспоминал, и не было мне от этого покоя!..

– Помню, – сказал Павел, – была история, правда. Он на машине сбил кого-то.

– Дочь мою и сбил. А жену просто так угробил, чтоб молчала.

– А как вы узнали? – спросила Алла с трудом. – Откуда?! С чего вы вообще взяли, что это мог быть Сергей Васильевич?

Павел махнул рукой.

– С ножом никто из вас обращаться не умеет, а убили его с первого раза, мгновенная смерть. Виноградов и не понял ничего.

– Это точно, – подтвердил Сергей Васильевич. – Жалко, что не понял.

– По наколкам было понятно, что ты в спецназе служил, с ножом обращаться умеешь. Ампулы со снотворным может определить только охотник, а ты говорил, что на охоту ходишь. И все время разное говорил-то! То тебя жена никуда не пускает, потому что огород, а то на охоту то и дело ездишь! Чай в тот вечер, перед тем как Виноградова зарезали, ты нам подавал. Суетился еще. Ты же знал, что Зоя Петровна услышит или я, если б ты нашумел.

– Я старался не шуметь, но решил подстраховаться.

– Свитер взялся стирать ни к селу ни к городу. А сам все в тельняшке ходил. Кровь на него попала?

– Малость испачкался.

– И когда Степан ногу ампулой распорол, ты Марку на крыльце попался. Ты вышел самый первый, чтобы ампулу выбросить, как только метель ушла. До этого на улицу не выходил никто. А нож? Или у тебя два было?

– Ну, конечно, – подтвердил Сергей Васильевич. – Я тот, спецназовский, приметный, специально на виду оставил, чтоб нашли. Но он больше для колбасы подходит и консервы открывать. Другой, настоящий, у меня всегда с собой, и не показываю я его. – Он помолчал и еще немного попил из кружки. – Да вы поймите, мужики, я вам голову просто морочил. Не хотел я Марку признаваться!.. Я бы в Москве сразу в прокуратуру пошел, а здесь… Я Ледогорова очень сильно уважаю, болельщик я.

Все молчали и сидели неподвижно. Петечка сунул руки между колен, замёрз, наверное.

– А гниду эту я бы в живых всё равно не оставил, – продолжал Сергей Васильевич. – Господь так управил, что мы нос к носу столкнулись, хоть он меня и забыл давно! Я же с ним тогда разговаривал, с собакой бешеной! Один генерал знакомый нам встречу устроил. Так он мне сказал – молись, что я и тебя на тот свет не отправил, а жену другую найдешь и ребенка нового родишь, дурное дело нехитрое.

– Теперь на зону из-за него пойдёшь. Лет на пятнадцать, как минимум, – бесстрастно заметил Павел.

– Не понимаешь ты, молодой ещё. Я только тогда свободный стал, когда он последний вздох испустил. И жил я эти дни, как свободный человек, Паша! Ел, пил, спал! Про биатлон разговаривал! И всё потому, что Виноградов на леднике мертвый лежит. Я долги отдал за всех сразу, кого он убил или, может, покалечил. Да говорю тебе, молодой ты, не поймешь!.. А ты, Марк, не слушай ничего! Ты дело делай! Твоё дело чемпионское, тебе выступать надо. Без тебя спорта нету, на тебя миллион народу надеется.

– Это неправильно, – сказала Женька твёрдо. – Так нельзя. Он убил вашу дочку и жену тоже! Это должно как-то учитываться.

Сергей Васильевич засмеялся.

– Деточка, тогда даже уголовное дело не завели! Кто и чего там будет учитывать?! Да и наплевать. Я своё дело сделал и эти дни жил, как раньше, хорошо, свободно. Спасибо вам, мужики.

Павел переглянулся с Марком.

Марк закинул руки за шею и прошелся перед плитой туда-сюда, и они опять переглянулись.

Алла подошла к кадушке с водой, подняла тяжелую крышку, зачерпнула рукой и попила.

– Вот что я предлагаю, – твёрдо сказал Марк. – Мы тебя судить не имеем права и не будем. Какие мы тебе судьи! А уйти ты можешь прямо сейчас.

– Вы что, мужики?! Сдурели?! Куда я пойду!

– Антон тебя вывезет, – не слушая, продолжал Марк. – Только не в Галыгино, а подальше, в Пустошь. Сколько до неё?

Антон посмотрел на часы, соображая.

– От силы полтора. Ну, час сорок.

– Мужики, – пробормотал Сергей Васильевич. – Чего вы придумали?..

Алла наклонилась и плеснула водой себе в лицо.

– Там сядешь в дизель, доедешь до Нягони. Оттуда поезда идут на Томск. Зоя Петровна, у вас дом под Томском?

– Там. Двести вёрст.