Удача сопутствовала Кнуту. Внешние враги отступили перед силой английского оружия, смутьяны были смирены, так что правил он спокойно и сделал для Англии много полезного. Он даже слагал стихи и развлекался игрой на музыкальных инструментах. Под старость Кнут начал испытывать беспокойство оттого, что руки у него по локоть в крови, и отправился паломником в Рим, надеясь очиститься. Дорогой он раздал чужеземцам уйму денег, хорошенько обобрав перед этим англичан. Все же надо признать, что, разделавшись с противниками, он сильно переменился к лучшему и по праву считается величайшим из всех, кого в ту смутную пору послал англичанам Бог.

Древние историки рассказывают, как однажды Кнут, вознамерившись преподать урок своим не в меру льстивым придворным, распорядился вынести кресло на берег моря и, усевшись в него, приказал волнам прилива отойти от его ног, ибо он владыка земли сей. Волны, разумеется, не послушались и замочили край его одежд. Тогда Кнут принялся стыдить льстецов: «Ясно ли вам теперь, сколь ничтожна власть царей земных в сравнении с властью Царя небесного, который может сказать бездне морской: «Вот твой предел!»». Короли, конечно, вольны чудесить, только мне ясно одно: придворные никогда не перестанут восхвалять своих правителей, а те никогда не устанут их слушать. Ведь если бы Кнутовы угодники не знали наверняка, что он упивается их славословиями, они бы поостереглись столь неумеренно их расточать. И если бы эти хитрецы не догадывались, что государь их в восторге от своей тирады (которой, говоря по правде, и малый ребенок никого бы не удивил), они бы не драли глотку, повторяя ее на все лады. Воображаю себе картинку: король, страшно довольный своим красноречием, гордо восседает в кресле, увязшем в песке, а придворные ломают перед ним комедию, прикидываясь, будто они сражены наповал его великой мудростью!

Как известно, предел положен не только бездне морской. Положен он и земным властителям, и в 1035 году от Рождества Христова Кнут достиг этого предела. У его смертного одра стояла жена, сестра нормандского герцога. И, бросив на нее прощальный взгляд, он, возможно, вспомнил о Нормандии, пугавшей его когда-то, и о двух принцах, живущих в изгнании при дворе дяди. И подумал, наверно, Кнут о том, как велика должна быть нелюбовь братьев к датчанам и саксам, и представилось ему, что грозная туча собирается над Нормандией и медленно ползет в сторону Англии.

Кнут оставил после себя трех сыновей — Свена, Гарольда и Гардакнута. Последнего родила мужу Эмма, еще не увядший Цветок Нормандии. хотел, чтобы его владения были поделены между тремя наследниками и чтобы Англия отошла Гарольду. Но южные саксы под водительством богатого и могущественного графа Годвина (который, говорят, был когда-то бедным пастушком) восстали против этого, требуя себе в короли либо Гардакнута, либо одного из двух опальных принцев из Нормандии. Распря грозила разгореться не на шутку, и простые люди, боясь новых кровопролитий, побросали свои дома и укрылись в лесах и на болотах. Однако, по счастью, дело согласились уладить миром, чего собрали в Оксфорде большой совет, который постановил отдать Гарольду все земли к северу от Темзы со столицей в Лондоне, а Гардакнуту — весь юг. На том и порешили. Гардакнут, между тем, не думал покидать Данию, где предавался пьянству и обжорству, а в Англии за него распоряжались мать и граф Годвин.

Едва страсти улеглись и трепещущий народ начал возвращаться в покинутые дома, как Эдуард, старший из двух принцев-изгнанников, прибыл из Нормандии с небольшой свитой и заявил права на английский престол в надежде, что мать примет его сторону. Однако Эмма, души не чаявшая в своем последыше Гардакнуте, не только не поддержала сына, но встала против него насмерть, так что бедный принц был рад-радешенек, что вернулся домой невредимым. Его брат Альфред оказался менее счастливым. Получив вскоре ласковое послание, написанное от имени матери (с ее ли ведома или нет, никто не знает), он растрогался и поспешил к ней в Англию, правда, в сопровождении довольно многочисленной охраны. Граф Годвин встретил его на Кентском берегу и в тот же день повел в Суррей. В городке Гилдфорд гостей ждал ночлег и славный ужин. После длинного перехода и обильной трапезы Альфредовы воины, не ожидая никакого подвоха, крепко заснули в домах горожан. Глубокой ночью их окружили королевские ратники и похватали по одному. Наутро пленников (а было их без малого шесть сотен) выстроили в ряд и, вволю поиздевавшись над ними, зверски поубивали, пощадив лишь каждого десятого — чтобы продать в неволю. А бедного Альфреда привязали голого к седлу лошади и в таком виде отправили в город Или. Там ему вырывали глаза, и через несколько дней он в мучениях скончался. Не могу поручиться, что граф умышленно заманил принца в ловушку, но очень его в этом подозреваю.

В конце концов Гарольд все-таки стал королем всей Англии, хотя сомнительно, чтобы архиепископ Кентерберийский согласился его короновать (священники ведь в основном были саксами и датчан на дух не выносили). Коронованный или некоронованный, с согласия архиепископа или без, Гарольд назывался королем четыре года, после чего умер и был похоронен. В жизни он только и делал, что охотился. И так резво гонялся он за дичью, что получил в народе прозвище — Заячья Лапа.

В то время Гардакнуг находился во Фландрии, в городе Брюгге. Туда (после жестокого убийства принца Альфреда) бежала и его мать, и они вместе думали-гадали, как бы захватить Англию. Датчане и саксы, оставшись без короля и опасаясь новых междоусобиц, сошлись на том, что нужно звать его на царство. Гардакнуг согласился и вскорости задал жару и тем и другим. Он привез с собой множество алчных нахлебников и обложил народ непосильными податями, чтобы обогатить своих любимцев. Начались волнения. Особенно сильное возмущение было в Вустере, где горожане взбунтовались и убили сборщиков податей. За это Гардакнут спалил весь город. Он был жестоким и грубым правителем. Воссев на трон, он первым делом приказал выкопать из могилы тело бедного Гарольда Заячьей Лапы, отсечь ему голову и выбросить останки в реку. И конец его был под стать этому началу. Напившись на свадьбе своего знаменосца, датчанина Товеда Гордого, он повалился наземь с полным кубком в руке и больше уже не встал.

Корона, наконец, досталась Эдуарду, которого монахи потом прозвали Исповедником. Он сразу же сослал в деревню Эмму, припомнив своей дурной матери все обиды. Там она через десять лет и умерла. Эдуард был тем самым принцем-изгнанником, чьего брата Альфреда так подло убили. Гардакнуг, став на два года королем, пригласил его к своему двору и обходился с ним ласково. На освободившийся престол Эдуарду помог взойти сам могущественный граф Годвин. Народ считал графа соучастником жестокого убийства принца Альфреда, и при Гардакнуте его даже судили, но признали невиновным. Говорят, немалую роль тут сыграл золоченый корабль с фигурой из чистого золота на носу и с сотней отлично вооруженных матросов, который Годвин подарил королю-извергу. Граф обещал поддержать нового претендента своим могуществом, если тот защитит его от недоверия и ненависти народа. Ударили по рукам. Эдуард Исповедник получил трон. Граф получил еще больше власти и земель, а его дочь Эдита получила в мужья короля, ибо таково было одно из условий сделки.

Хотя Эдита, казалось, всем взяла — и красотой, и умом, и кротостью нрава, — Эдуард невзлюбил ее с первого взгляда. Отец Эдиты и ее шестеро гордецов братьев, уязвленные холодностью короля к супруге, всячески старались очернить его в глазах англичан. Воспитанный в Нормандии, он окружал себя только нормандцами. Архиепископом при нем был нормандец, епископами тоже нормандцы. Весь его двор состоял из нормандцев, одевался по нормандской моде и говорил по-нормандски. Следуя обычаю нормандцев, Эдуард скреплял государственные документы большой печатью, вместо того чтобы по доброй традиции саксонских королей просто ставить на них крест — так делают бедняки, не умеющие писать свое имя. Могущественный граф Годвин и шестеро его гордых сыновей преподносили все это народу как доказательство нелюбви государя к своим подданным. Тем самым они все больше укрепляли собственную власть и все больше ослабляли власть короля.