На себя крепостные могли работать только тогда, когда удовлетворяли все потребности и прихоти своих помещиков, а их было невероятное количество. Злоупотребления назначаемых помещиками управляющих и приказчиков были колоссальные. Лишенные гражданских прав крепостные крестьяне являлись полными рабами своих господ. Породистые борзые щенки продавались по две тысячи рублей за экземпляр, а крестьянские девушки по двадцать рублей за душу. Газеты империи были забиты объявлениями: «продаются кучер и попугай», «скатерти для банкетов и девка ученая», «лучшие болонки и хороший сапожник». Крепостной ребенок отрывался от родителей и стоил не больше рубля. Самодуры-помещики измывались над якобы провинившимися крепостными, их секли, пороли, резали, жгли, забивали в колодки и кандалы и заставляли в них работать, одевали на них восьмикилограммовые железные ошейники, заставляли женщин выкармливать щенков грудью. Многие помещики запрещали учиться крестьянским детям, чтобы они поменьше знали и думали.

Каждые пять крестьян из ста, около трехсот тысяч человек, были в бегах, уходили в Сибирь, на Дон, искали легендарную страну Беловодье, в которой не было дворян. У оставшихся в крепостной неволе увеличивалось число самоубийств. Крестьяне по прежнему верили в доброго царя-батюшку, но у Екатерины унять помещиков не получилось. Она впервые в России провела судебный процесс над садисткой-помещицей Дарьей Салтыковой, но таких дворян-душегубов в стране было очень много. Императрица заявила: «Если мы не согласимся на уменьшение жестокостей и не изменение нестерпимого положения крепостных, то они и против нашей воли и сами ее возьмут. Несчастному классу нельзя разбить свои цепи без преступления».

Емельян Пугачев

Помещики торопили кровавую крестьянскую войну и в ноябре 1772 года на Урале появился самозванец Емельян Пугачев, объявивший себя низвергнутым мужем-царем Екатерины II Петром Федоровичем. Донской казак Пугачев родился в станице Зимовейской, родовом гнезде Степана Разина, но намного превзошел его в душегубстве невиновных ни в чем людей.

В сентябре 1773 года восемьдесят бойцов Емельяна Пугачева атаковали Российскую империю. Через несколько дней у него было сто пятьдесят, затем триста сторонников, затем их счет пошел на тысячи. В начинавшейся резне погибали не только дворяне алкоголики, садисты, растлители малолетних, сладострастники и развратники, но и множество добрых дворян с семьями, оказавшихся в зоне гремевшей Пугачевщины. Пугачв начал распространять по империи свои манифесты, которые крепостное население встретило с радостью. Пугачев мгновенно стал народным вождем, обещавшим свободу и землю. Он начал выдавать денежное вознаграждение за убитых помещиков и в его ставку повезли для отчета сотни дворянских трупов. В Поволжье, Приуралье, Казанском крае ловили дворян и громили помещичьи усадьбы. Восстали губернии на громадном пространстве между Волгой и Доном. Восстала половина России, которая стала представлять из себя пороховой погреб. Армия Екатерины II дралась в затянувшейся русско-турецкой войне и свободных войск в центре империи не было.

Полгода, с ноября 1773 по апрель 1774 года пугачевцы истребляли господ безбоязненно. Сам царь-государь Петр-Емельян указывал: «Если кто помещика убьет до смерти и дом его разорит, тому дано будет жалованье ста рублей. А кто десять дворянских домов разорит, тому тысяча рублей и генеральский чин». Весной 1774 года на Пугачева двинулись, наконец, регулярные войска. Атаман-царь был разбит, бежал в Башкирию, на Урал, собирал войско на Каме и в июне 1774 года ворвался в Казань, которую сжег всю, кроме кремля, где яростно отбивался небольшой гарнизон. Сутки в городе шла тотальная резня всех и вся, и на следующий день помощь казанцам пришла. Двенадцать тысяч пугачевцев атаковали восемьсот отчаянных кавалеристов подполковника И. Михельсона, пытаясь спасти всех тех, кого еще не убили восставшие. В трехдневном бою Михельсон трижды отбрасывал Пугачева, который бежал с четырьмя сотнями казаков. Он ворвался на правый берег Волги и в окрестностях Чебоксар запылали помещичьи усадьбы и начались сумасшедшие грабежи. В июле 1774 года Пугачев распространил по империи свой манифест: «Повелеваем: которые прежде были дворяне в своих поместьях и вотчинах, этих противников нашей власти и возмутителей империи и разорителей крестьян ловить, казнить и вешать. Поступать с ними так, как они, не имея в себе христианства, поступали с вами, крестьянами. По истреблении дворян-злодеев всякий может почувствовать тишину и спокойную жизнь, которая наступит навсегда».

В Поволжье началась дворянская резня. Дворян вешали, стреляли в висящих, потом топили. Их жен и дочерей убивали ударами дубин по голове, детей до трех лет топили в лужах. Количество погибших людей измерялось тысячами. В душегубстве с Пугачевым соперничали многие добровольцы. По России располыхался грандиозный пожар. В столице империи Екатерина долгое время спала не раздеваясь, готовая к бегству в никуда. Восставшие требовали от Пугачева идти на Москву, но тридцатипятилетний авантюрист-убийца сам нисколько не верил в свой успех, понимая, что он жив только до возврата имперской армии с войны. Екатерине II пришлось поторопиться закончить русско-турецкую войну и послать на «мужа» своих лучших полководцев П. Панина и А. Суворова. Впереди правительственных войск шел отчаянный Михельсон, которого Пуачев боялся больше всех. В августе 1774 года небольшой авангард И. Михельсона недалеко от Царицына разнес десятитысячное войско Пугачева с двадцатью четырьмя орудиями. Атаман-царь бежал с двумя сотнями своих, которые через десять дней захватили своего руководителя и выдали властям. На допросах в Москве он показал: «Дальнего намерения, чтобы завладеть всем Российским царством, я не имел, ибо не думал и к правлению по неграмотности не способен. А шел я на то, если удастся чем поживиться или быть убитым на войне». В январе 1774 года Пугачева казнили в Москве и за зиму подавили крестьянскую войну. Всех восставших перепороли, каждого трехсотого казнили и разложили тела на перекрестках дорог. Среди крестьянства стало распространяться сектантское учение о самоубийствах. Войну подавили, но всеобщую ненависть крестьянства к дворянству подавить не удалось.

Екатерина Великая

Тридцать лет Екатерина Великая заставляла четко действовать государственный аппарат, впервые законодательно оформила права и обязанности всех сословий, совершенствовала военную мощь страны. Она действовала против варварства просвещением, против фанатизма разумом. Великая императрица основала в Смольном монастыре Воспитательный дом, открыла Вольное экономическое общество, проводившее массовые конкурсы по трактатам об отмене крепостного права, написала знаменитый «Наказ», созвала Уложенную комиссию, секуляризовала церковные земли, провела генеральное межевание, основала в России оспопрививание, в двух войнах разгромила Турцию, победила чуму, участвовала в разделе Польши, разгромила Пугачевщину, выпустила манифест о свободе предпринимательства, провела в стране губернскую реформу, поддержала Соединенные Штаты Америки в ее войне с Англией, провела школьную реформу, присоединила к России Крым, подписала Георгиевский трактат о протекторате России над гибнущей Грузией, дала жалованные грамоты дворянству и городам, победила в войне Швецию, открыла великолепный памятник Петру Великому и совершила множество дел на благо Российской империи и ее народа. Через десятилетия ее идеи начали влиять на развитие страны и общества.

Подписи Петра и Екатерины

Подписи императоров

Император Павел Петрович с 1797 года начал ломать все, что сделала его мать Екатерина Великая за тридцать четыре года своего правления. Сорокалетний Павел, тридцать лет мечтавший о власти, начал массово менять высших чиновников-профессионалов прежнего царства на своих недалеких и необразованных слуг, много лет живших с ним в Гатчине, подаренной сыну императрицей. Павел насаждал свое очень бездарно, жестко, глупо и уродливо, действуя намного тупее, чем его свергнутый отец Петр Федорович, хотя это было почти невозможно. В первую очередь он закрыл границы, частные типографии и установил цензуру. Он обладал многими качествами, недостойными монарха великой империи, главным из которых было неприятие любых возражений, которые он считал бунтом, который надо срочно наказывать. Самодур-истерик восстановил для дворян телесные наказания и орал: «Мне не важно, можно это, или нельзя. Я хочу, чтобы все делали все, что я велю. Дворянин в России лишь тот, с кем я говорю, и пока я с ним говорю. Мне безразлично, что меня не любят, лишь бы боялись». Павел не понимал, что царей-самодуров, склонных к идиотизму, не боятся, потому что это стыдно для подданных. Их терпят, пока могут, но длится это недолго. Свое кредо по управлению страной царь проорал своим сыновьям: «С людьми надо обращаться, как с собаками». Он забыл, или не знал, что если собаки не лают, то сразу кусают. Он не разрешал подданным иметь свое мнение, определял, когда им есть, что носить и как ходить. Победы Суворова вызвали в стране национальный подъем и отсрочили убийство царя до смерти великого полководца.

В стране в ответ на усиление гнета помещиков, начавшееся сразу после воцарения Павла, начались массовые крестьянские волнения. Авторы не хотят описывать преступления многих помещиков над беззащитными крепостными, ибо имя им легион и они омерзительны. В декабре 1796 года волнения начались в тридцати губерниях, включая незатронутых ранее Пугачевщиной. Павел тут же издал манифест, в котором требовал от крестьян повиновения помещикам, и крепостные посчитали его подложным: «Умрем, а не хотим быть за помещиком!» У нового царя просили перевести всех крестьян из помещичьих в государственные. Павел посылал войска для усмирения волнений, сам писал им инструкции. При усмирении были десятки убитых и сотни раненных крестьян, которых называли извергами, злодеями и преступниками. В могилу убитых крепостных вгоняли кол, на котором писали: «Здесь лежат преступники против государя и помещика, справедливо наказанные огнем и мечом». Крестьяне писали жалобы, которых никто не читал, а ответы по поручению властей писали те помещики, на которых жаловались. Крестьянская психология из унылой становилась гневной.