В этом месте своего рассказа поручик сделал самую длинную паузу. Пан Голковский, конечно же, оценил, что дама, сразившая его красотой, к тому же еще и сказочно богата. Но дальше поручик сообщил и вовсе неожиданные сведения. Оказывается, пани Анна на свои собственные деньги организовала отряд, который присоединился к королевскому войску, выступившему в поход на Русь. Именно поэтому она и находится в войске с личного разрешения короля.

– Но почему я не встретил ее ранее? – удивленно воскликнул пан Голковский.

В ответ поручик рассказал такое, что видавший виды ротмистр от изумления раскрыл рот и на несколько минут лишился дара речи. У пани Анны Залевской служили не просто наемные солдаты, ландскнехты или рейтары. Она собрала в свой отряд лучших бойцов некогда могущественного, но пришедшего в упадок и недавно фактически распавшегося тевтонского ордена. Эту элиту немецкого рыцарства, таинственную и страшную, называли вервольфами. Но самым поразительным в добытой поручиком информации был отнюдь не тот факт, что некая ясновельможная пани организовала отряд из вервольфов. Знающие люди в один голос заявляли, что пани Анна якобы лично сей отряд возглавила. Она, переодевшись в неприметное серое обмундирование вервольфов, совершала наравне со своими бойцами разведывательные и диверсионные рейды. Именно потому, что она была одета по-мужски, ее до поры до времени в королевском войске никто не замечал. Тем более что вервольфы и на походе, и на привале обычно держались особняком, и разбивали свои палатки чуть в стороне от общего стана. И лишь сегодня пани Анна появилась среди зрителей беспримерного поединка в женском платье, более подобающем знатной даме.

Выслушав сногсшибательное сообщение своего поручика, пан Голковский некоторое время обалдело молчал. Затем он откинулся в седле и захохотал так, что его конь присел и попытался встать на дыбы. Привычно осадив скакуна твердой рукой, ротмистр, продолжая смеяться, повернулся к скачущему рядом поручику:

– Казимеж, мой мальчик, тебя разыграли! Дама-диверсант! Ха-ха-ха!!!

– Уверяю вас, пан ротмистр, эти сведения мне сообщили абсолютно серьезные и заслуживающие доверия люди, – попытался возразить молодой поручик. – К тому же история знает немало примеров, когда женщины облачались в рыцарские доспехи и бились наравне с мужчинами. Например, Орлеанская дева…

– Скажешь тоже – дева! – бесцеремонно перебил его пан Голковский. – Она такая же девственница, как и рыцарь!

Благородный шляхтич вновь радостно засмеялся, придя в восторг от своей собственной весьма сомнительной остроты.

– Нет, я не спорю, – продолжил он, – я не спорю, что некая дама, Орлеанская или Залевская, может напялить на себя рыцарский наряд и разъезжать в нем перед войском, изображая военачальника. Но согласись, что наряжаться и сражаться – это весьма и весьма разные занятия!

Поручик в ответ развел руками и обижено надул губы.

– Ну-ну, Казимеж! – Голковский дружески потрепал поручика по плечу. – Не обижайся! После етвоего рассказа мне еще сильнее захотелось познакомиться с этой таинственной и воинственной пани! Как ты думаешь, мы сможем нанести ей визит сегодня вечером, на привале?

– Прошу прощения, пан ротмистр! Не на привале, а в осадном лагере, – с чуть заметной ноткой превосходства всезнающего разведчика поправил поручик своего командира и указал хлыстом вперед. – Там, за рощей – поле, а за ним – Псков!

С невысокого холма открывалась великолепная панорама города Пскова. Король Стефан, восседавший на послушно замершем белом коне, и высшие чины королевского войска, находившиеся за его спиной, могли без помощи подзорных труб отчетливо видеть, как передовые отряды венгерской конницы лихо форсировали небольшую речку Череху и, расходясь влево и вправо, приближались к стенам города, охватывая его полукольцом. Однако взоры короля и его свиты были прикованы вовсе не к своему авангарду. Ясновельможные паны не могли оторвать глаз от самого Пскова.

– Господи Иисусе и пресвятая дева Мария! – едва слышно прошептал ксендз Пиотровский, не решаясь громкой репликой нарушить потрясенное молчание высших чинов. – Какой большой город! Точно Париж! Помоги нам, Боже, с ним справиться. Во всей Польше нет таких огромных городов.

– Как вы полагаете, гетман, – обратился король к пану Замойскому. – Русские рискнут выйти из стен крепости навстречу нашим храбрым венгерцам?

– Наверняка выйдут, ваше величество, – без колебаний ответил гетман. – Да, собственно, вот и они!

И правда, ворота под одной из псковских башен распахнулись, и из них на полном скаку вылетел русский отряд. Русские, продолжая свое стремительное движение, развернулись в лаву и понеслись навстречу венгерцам.

– Стандартная казацкая тактика, перенятая русскими от татар, – с высокомерной усмешкой прокомментировал этот маневр русской конницы гетман. – Против правильного строя они бессильны! Вы согласны со мной, барон?

Фон Фаренсберг, к которому были обращены последние слова гетмана, согласно кивнул: