Есть еще один вид молекул, способных образовывать сложные структуры, возможно стабильные при высоких температурах. Речь идет о кремниевых соединениях. Они состоят в основном из цепочек атомов кремния и кислорода, в качестве примера можно привести земные камни. Однако к этим цепочкам могут присоединяться и углеводные (или, возможно, фтороводородные) группы, придавая молекулам необходимую гибкость.

Такого рода кремниевые соединения были разработаны в лабораториях здесь, на Земле, за последние несколько десятков лет. Помимо прочего, твердые кремниевые соединения служат в качестве искусственной резины, а жидкие — в качестве гидравлических жидкостей. Так что можно представить себе горячие планеты населенными живущими в лужах жидкой серы существами с резиновыми тканями, по жилам которых текут гидравлические жидкости.

На горячих планетах живым существам не обязательно использовать химические реакции для получения энергии. Имея под рукой солнце, размером и яркостью десятикратно превышающее наше, эти существа, будь они хоть фтороуглеродными, хоть кремниевыми, смогут впитывать солнечную энергию напрямую.

Встретимся ли мы в будущем с чем-либо подобным на самом деле?

Даже если нам никогда не суждено добраться до других звезд, то долететь до других планет нашей Солнечной системы смогут уже наши внуки. А все эти планеты, за исключением Марса с, может быть, проживающими на нем простейшими растениями, совершенно не похожи на нашу Землю. Что обнаружится на такой горячей планете, как Меркурий? Ничего, кроме мертвого камня и дымящейся серы? А на холодных мирах, таких, как крупнейший спутник Сатурна Титан? Ничего, кроме твердокаменного льда и леденящего метанового ветра?

Нельзя быть уверенными до конца.

Мы уже приняли на веру одно важное допущение, поверив, что Земля может быть не единственным населенным миром во Вселенной, а может быть — и не единственным миром, населенным разумными существами. Может быть, когда-нибудь нам придется еще больше расширить горизонты сознания и поверить, что и с химической точки зрения наш вариант развития не единственный?

Если это действительно так, то в конце концов мы можем с изумлением прийти к возможности изучать как фтороводородный или кремниевый метаболизм горячих, так и аммиачный или метановый метаболизм холодных, а самих себя типировать как пример белково-водных умеренных.

Почему бы и нет? Ведь как в науке, так и во всех остальных областях деятельности человека, именно жажда новых открытий заставляет что-то предпринимать!

Так говорил Лоренцо в шекспировском «Венецианском купце», безуспешно стараясь расслышать музыку сфер.

Со времен Шекспира люди частично преодолели ограничения, накладываемые «грязной оболочкой праха», с помощью новых инструментов — телескопов, спектроскопов, фотоаппаратов и волновых усилителей. Сейчас мы способны в буквальном смысле слышать музыку сфер, поскольку Вселенная кишит радиоволнами. Если их перевести в звуковые, получится всего лишь грубый треск помех, но для очарованных астрономов этот треск кажется поистине ангельской музыкой.

Из некоторых невидимых точек на небосводе приходят волны непохожие на другие. Две такие точки были впервые отмечены в 1960 году и позже включены в каталог активных источников радиоволн, составленный в Калифорнийском технологическом университете. Согласно номерам этого каталога, два вышеупомянутых источника получили названия СТА-21 и СТА-102. В 1963 году англоамериканская группа астрономов отметила эти источники как заслуживающие отдельного изучения, а в октябре 1964 года ведущий советский астроном Николай Кардашев занялся этим изучением вплотную.

Он пришел к выводу, что естественные явления неживой природы не могут служить причиной такого излучения, какое доходит до нас из СТА-21 и СТА-102, и предположил, что это сигналы радиомаяков, выставленных разумными существами, находящимися на высоком уровне технического развития.

Стоит ли сразу отметать подобные предположения, как фантазии? Ни в коем случае! Это маловероятно, что признает, кстати, и сам Кардашев, но это не фантазия! После Второй мировой войны астрономы все больше и больше убеждаются, что где-то в бескрайних глубинах космоса и вправду существует некий иной разум. На эти мысли ученых натолкнула смена теорий, касающихся происхождения Солнечной системы и жизни.

По поводу возникновения Солнечной системы существуют две теории: теория катастроф и эволюционная теория. Согласно первой, когда две звезды сближаются, проходя мимо друг друга, из недр каждой из них оттягиваются большие массы вещества, позже оседающие в пространстве с образованием планет. Согласно второй, звезда образуется из огромного газо-пылевого облака, а из материи, расположенной по краям облака, в то же время и по такому же принципу образуются планеты.

В первой половине XX века общепринятой считалась теория катастроф. Однако по мере более глубокого понимания природы звездного вещества астрономы отбросили ее. Материя, оттянутая из солнца гравитационным полем пролетающей мимо звезды, не может конденсироваться с образованием планет — она слишком горяча для этого.