Цезарь не уступил.

Сулла отдал приказ арестовать Цезаря. В те времена донос еще не стал, как он станет позже, при Калигуле и Нероне, политической доблестью. Цезарь укрылся у крестьян Сабины, где популярность его имени открывала для него двери даже самых убогих хижин. Там он заболел.

Каждый вечер, с наступлением темноты, его переносили в другой дом, и он никогда не ночевал две ночи подряд на том же месте. Во время одного такого переселения его встретил и узнал один из легатов Суллы, по имени Корнелий; но за два золотых таланта, то есть за десять или одиннадцать тысяч современных франков, он позволил ему продолжать путь. В Риме подумали, что его схватили, и это вызвало почти революцию.

В то время, когда никто никогда не просил кроме как за себя, нашлось кому просить за него. Вся знать, и даже весталки пришли заступиться за него и умолять о помиловании.

– Что ж, получайте его, – сказал Сулла, пожимая плечами, – но берегитесь: в этом мальчишке сидит несколько Мариев.

С этой новостью бросились к Цезарю в Сабину.

Он собрался в путь. Куда, в какую страну? Никто не знал этого. Позже история и его собственные ветераны будут попрекать его этой ссылкой.

Он был в Вифинии, у Никомеда III. Сегодня уже почти неизвестно, ни где находилась Вифиния, ни кто был Никомед III. Скажем то, что знаем: как известно, мы намерены занять читателей скорее историями, чем историей.

Вифиния составляла северо-западную часть Анатолии. На севере она касалась Понта Эвксинского; на юге, граничила с Галатией и Фригией; на западе, с Пропонтидой; на востоке, с Пафлагонией; ее главными городами были Прусий, Никомедия, Гераклея. До Александра это было маленькое персидское царство, которым правил Зипетес. Александр мимоходом включил его в свою македонскую мантию, из которой он собирался потом кроить Александрию, и сделал ее одной из своих провинций. За двести восемьдесят один год до Рождества Христова Никомед I вернул ей свободу. Ганнибал скрывался в ней у Прусия II и отравился, чтобы не попасть в руки римлян. Всем известна трагедия Корнеля на этот сюжет. [3]

Никомед III был сыном Никомеда II. Он правил с 90 по 75 год до Рождества Христова; его дважды изгонял из его государства Митридат, и дважды возвращали на престол римляне; он умер, вверив свое царство Республике.

Что же до упреков в адрес Цезаря по поводу этого царственного завещателя, то они вкратце изложены, как мы уже говорили, в куплетах, которые позже будут распевать ему его собственные солдаты:

«Цезарь покорил галлов; Никомед покорил Цезаря; Цезарь празднует триумф над покоренными галлами; Никомед не празднует триумфа над покоренным Цезарем».

Цезарь рассердится на это. Он принесет клятву в свое оправдание; но солдаты рассмеются ему в лицо, и споют ему второй куплет:

«Граждане, берегите своих женщин; с нами идет плешивый распутник, который покупает женщин в Галлии на деньги, взятые у Рима».

Итак, Цезарь был у Никомеда III, когда он узнал о смерти Суллы. И действительно, Сулла умер тогда, отказавшись вдруг от всей своей власти. Это непредвиденное его отречение приводит в изумление потомков. Бедные потомки! Они никогда не пытались подсчитать, забавы ради, сколько людей в Риме было заинтересовано, чтобы с Суллой не приключилось никакого несчастья, и которые берегли его как частное лицо куда тщательнее, чем они берегли диктатора, который, будучи диктатором, не нуждался ни в какой охране, хотя у него и были телохранители.

Он ввел в сенат около трехсот своих людей. В одном только Риме число рабов тех, кто был внесен в проскрипции, – рабов, отпущенных им на свободу, и получивших прозвание корнелианцев, – в одном только Риме число освобожденных им рабов превышало десять тысяч.

Он сделал землевладельцами в Италии, выдав им доли из ager publicus, сто двадцать тысяч солдат, которые сражались под его командованием.

Да и в самом ли деле он сложил с себя полномочия, он, который на своей вилле в Кумах, накануне своей смерти узнав, что квестор Граний, в расчете на ожидаемое событие, медлит уплатить сумму, которую он задолжал казне, приказал схватить квестора Грания и удавить его прямо при нем, у его постели?

На следующий день после этой экзекуции он умер, мерзкой, по правде сказать, смертью для человека, который требовал называть его сыном Венеры и Фортуны, и который, согласно его заверением (которые, кстати, нашли подтверждение), был в наилучших отношениях со всеми красавицами Рима: сгнил прежде, чем умереть! Как те тела, о которых говорил могильщик в Гамлете: Rotten before he dies. Он испустил дух, пожираемый полчищами вшей, которые копошились в язвах, покрывавших все его тело, и которые, подобно колониям переселенцев, покидали одну язву для того, чтобы попасть в другую.

Это не помешало тому, чтобы его похороны стали, возможно, самым пышным из его триумфов. Его тело везли от Неаполя в Рим по Аппиевой дороге, с эскортом из ветеранов. Впереди этого нечистого трупа шагали двадцать четыре ликтора с фасциями; позади везли на колесницах две тысячи золотых венков, посланных городами, легионами и даже частными лицами; по обеим сторонам от гроба, охраняя его, шествовали жрецы.

Сулла, возродивший римскую аристократию, не был популярен, следует признать это; но, помимо жрецов, были также сенат, всадники и армия.