Джозайя тоже улыбнулся.

– Спасибо. – Он дернул за шнурок звонка, и слуга почти мгновенно явился на зов. Джозайя неторопливо заказывал обед на двоих – словно давал Элинор время подготовиться к следующим «дебатам». Когда они снова остались одни, он откинулся на спинку кресла. – Могу я задать вам личный вопрос, мисс Бекетт?

– Предположим. – Теперь она в новом свете увидела своего красивого спасителя. Его честность обезоруживала, и Элинор изо всех сил пыталась придумать какие-либо возражения, чтобы не принимать предложение, разрешившее бы все ее проблемы.

– Как вы оказались у мадам Клермон?

– О, это долгая история. И довольно запутанная. – Элинор в смущении отвела взгляд. – Видите ли, дело моего отца вполне процветало, но два года назад все повернулось к худшему. Мой отец был химиком, изобретателем, и придумал множество новых нюхательных солей, которые наверняка понравились бы клиентам.

– Разумная идея. Я никогда не интересовался подобной продукцией, но могу понять ее привлекательность.

Элинор скептически усмехнулась, потом продолжила:

– Отец все вложил в этот проект, но его партнер украл формулы и запатентовал как свои, чтобы с большой выгодой продать фармацевтической компании. И теперь «Нежные нюхательные соли Келлера» продаются почти в каждой аптеке Англии.

– Ваш отец должен был обратиться за помощью к юристам.

– Он это сделал. И адвокаты были счастливы вытянуть у него все средства, занимаясь этим делом. Отец скрывал от нас с мамой свои проблемы, пока не занял деньги у непорядочных кредиторов, чтобы спасти нас от нужды. Но потом моя мать умерла от инфлюэнцы. И этого отец не пережил. Сердце его не выдержало, и он последовал за ней через неделю.

– О Господи! – тихо воскликнул Джозайя. – Когда все это случилось?

– Прошлым летом. – Элинор взяла свою чашку; рука ее дрожала. – Все имущество забрали за долги, а меня… выставили на улицу. У меня нет таких родственников, к которым можно было бы обратиться, и я решила не навязываться друзьям семьи – ведь те своим молчанием откровенно продемонстрировали безразличие, когда удача отвернулась от отца.

– У вас совсем никого нет?

– Увы… Но я очень находчивая, мистер Хастингс. У тому же у меня хорошее образование. Я умею шить, и я не из тех женщин, которые могут только плакать. Я не боюсь честной работы.

– Вы продолжаете удивлять, мисс Бекетт.

– Почему? Потому что искала работу в магазине дамского платья и оказалась такой же доверчивой, как мой отец, когда дело коснулось других людей и их намерений?

– Любой человек с доброй душой ожидает увидеть то же самое в других. Вы не глупая, мисс Бекетт. И не думайте, что я вас за такую принимаю.

Она невольно улыбнулась.

– Спасибо, мистер Хастингс.

– Характер сильно осложняет вам жизнь, – продолжал Джозайя. – Я очень хочу, чтобы вы позировали мне, мисс Бекетт. Я не могу скрывать свои намерения, да и не хочу, но вы должны доверять мне.

– Вы действительно хотите нарисовать именно меня? – спросила Элинор, понизив голос до шепота. – Вы уверены?..

– Вас это удивляет?

– Я не красавица, сэр, и как-то неловко… предполагать, что я стою такого внимания.

Элинор жаром обдало при мысли о том, что такой мужчина станет подолгу смотреть на нее и изучать часами. И неужели она сможет так долго удерживать его интерес? Но сейчас-то он смотрел на нее с восхищением, и ей ужасно хотелось, чтобы и дальше смотрел. Однако именно это и смущало ее, именно это и являлось причиной для отказа позировать ему.

«Я сама не своя, когда он так на меня смотрит. Я становлюсь другой женщиной – такой, которая сидит на возвышении, прихорашивается и ничего от него не прячет», – говорила себе Элинор.

– О чем вы думаете? – спросил он неожиданно.

– О том, что я хотела бы быть более сильной. И хотела бы, чтобы ваше предложение не было таким привлекательным.

– Почему?

– Потому что думаю, что согласие обнаружит большие изъяны в моем характере. И принизит меня в глазах других людей.

– К черту то, что подумают другие, мисс Бекетт. – Он подался вперед, и его пристальный взгляд словно пригвоздил ее к месту. – Будьте выше этого и скажите «да». Потому что вы сама себе хозяйка, вы снова независимы и вас не тревожат сплетни недоумков. У вас будут деньги, необходимые для того, чтобы устроить жизнь по собственному желанию. Если вы до конца жизни больше никогда не нарушите ни одного своего правила, то пусть будет так. Но не отказывайте мне, Элинор. Помогите мне в этой работе, и я навечно буду у вас в долгу.