Лиза вышла в столовую и села за стол. Надо было еще проверить тетрадки учеников. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем ходиков. Лиза скользила глазами по строчкам детских сочинений, не видя их и не понимая ни слова. Отшвырнув ручку, она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу. Темнота, ни огонька вокруг.

– Что со мной сегодня? – опять рассердилась она на себя.

Стук в дверь, едва слышный, показался молодой женщине грохотом артиллерийских снарядов. Отпрянув от окна, Лиза метнулась к двери, но на полпути замерла.

«Кто это может быть?» – тревожно подумала она.

С братом и Любой она сегодня виделась, все у них было нормально, соседи так поздно визитов не наносили. Время было тревожное, и ночной стук в дверь не сулил ничего хорошего.

Стук повторился. Для бандитов и представителей власти слишком деликатный. Лиза решилась.

– Кто? – спросила она.

– Лиза, открой, – раздался приглушенный голос, от которого ее затрясло, как в лихорадке. Сведенные судорогой руки никак не могли справиться с щеколдой. Наконец дверь распахнулась, и Петр едва успел переступить порог и подхватить сомлевшую жену.

– Тише, тише, девочка моя, – родной голос звучал в ее ушах.

Лиза только кивала и зажимала себе рот руками, чтобы не закричать. Бельский отнес ее в столовую, усадил на диван, сам сел рядом и, прижав ее к себе, тихонько гладил по голове. Лиза понемногу приходила в себя.

– Я знала, я чувствовала…, – наконец смогла произнести она.

Слезы ручьем хлынули по щекам.

– Лизонька, все нормально. Я уже здесь, я приехал за вами, – бормотал он, целуя жену, вытирая ей слезы, – я так люблю тебя… Все будет хорошо…

– Да, да… ты… на пароходе… Машенька…

– Да, девочка моя, я приплыл на пароходе. Откуда ты знаешь?

– Я почувствовала и сегодня даже рассказывала об этом Маше, – дар связной речи понемногу возвращался к Лизе, она уже начала улыбаться, одновременно вытирая слезы.

– Не могу поверить, что я здесь. Были моменты, когда я просто отчаивался. Я тебе потом все расскажу, а сейчас пойдем к Маше.

– Ох, конечно, пойдем, – Лиза сделала безуспешную попытку подняться с дивана, но ноги все еще не держали ее.

Петр засмеялся, вскочил и рывком поднял жену на руки. Она не протестовала, словно боясь, что если он разожмет руки, то тут же исчезнет, как призрак.

Они прошли в комнату дочери. Девочка спала. Полоска света из столовой проникала в полуоткрытую дверь. Бельский молча стоял и смотрел на ребенка. Она мирно посапывала и пару раз что-то пробормотала во сне. Лиза взглянула на мужа и заметила, что у него дрожат губы. Слезы снова выступили у нее на глазах, Петр прижал палец к губам и сделал ей знак выйти. Они тихонько вернулись в столовую и прикрыли за собой дверь.

– А теперь рассказывай мне, как вы тут жили эти годы, – произнес Бельский, когда Лиза слегка успокоилась, и они вновь устроились на диване.

– Сначала ты, я завтра.

– Нет, родная моя, через несколько часов я уйду.

От ужаса Лиза не смогла вымолвить ни слова, и Петр поспешил добавить:

– Выслушай меня и не пугайся. Сейчас я тебе все объясню.

Бельский попал в Ригу по линии международной медицинской организации в составе бригады врачей – хирургов, прибывших помогать раненным. На пароходе прибыла также гуманитарная помощь: медицинское оборудование и медикаменты. Он приложил невероятные усилия, вел переговоры с десятками людей, просил, убеждал и добился своего включения в состав миссии. Только одно желание двигало им, помогая преодолевать все препятствия, не давая отчаяться – найти жену и ребенка. Внутреннее чувство говорило Бельскому, что они живы. Это было иррациональное, ни на чем не основанное убеждение. Все было против этого: письма не доходили, сначала в Ригу вошли советские войска, затем были немецкие бомбежки, долгие годы оккупации, опять бои.

«Они живы! – он жил этой мыслью и не допускал даже тени сомнения. – Они живы и ждут меня».

Петру понадобилась вся его выдержка, чтобы не бросится с трапа причалившего парохода в скромный домик на окраине Риги. День прошел в хлопотах и работе. Едва дождавшись темноты, он незаметно выскользнул из гостиницы, в которой поселили их делегацию, и, убедившись, что никто не наблюдает за ним, кружным путем добрался до Лизиного дома.

Бельский прекрасно понимал, что афишировать свои родственные связи не следует. Ясно было и то, что забрать жену и ребенка официально ему не удастся. В лучшем случае, ему предложат вернуться в Швецию и там начать оформление документов. Но один раз он уже пошел этим путем, а результатом стала многолетняя разлука с семьей. Петр решил больше не рисковать. В его голове зародился достаточно авантюрный план вывоза Лизы с ребенком из Латвии. Сначала эта идея показалась ему дикой, но чем больше он размышлял, тем сильнее склонялся к мысли, что это единственный выход из создавшейся ситуации.

– Теперь ты понимаешь, что я не могу приходить к тебе часто даже ночью. Я больше не хочу рисковать. Потерпи немного, я обещаю, что мы уедем все вместе.

– Хорошо, я согласна на все, только не уезжай…

– Нет, я теперь никуда без вас не уеду!

– Что за план ты придумал?

– Я все тебе расскажу, но не сейчас. У нас слишком мало времени, а я еще хочу услышать, как вы тут без меня жили.

Лиза рассказала мужу о смерти Екатерины Алексеевны, попытке эвакуации, годах жизни в оккупированной немцами Риге. Бельский слушал ее молча, только крепче прижимал к себе. Наконец она дошла до момента встречи с братом. Петр некоторое время ошеломленно переваривал услышанное.