Сапог у меня не было уже давно – разбились совершенно. В одном доме дали лапти, в другом – онучи и оборки. Всё это получил в подарок.

Однажды И… у которого я чаще всего бывал в доме (в деревне Н.), сказал мне:

– Вас уже все здесь узнали: говорят, что вы или профессор, или богатый священник.

– Что же делать? – спрашиваю я.

– Отдайте пальто и наденьте крестьянскую одежду.

– Я давно хотел это сделать, да не знаю, как. При этом разговоре присутствовал женатый сын И.

– У меня есть лишняя поддёвка, – сказал он.

Я обрадовался, надел на себя поддёвку, отдал молодому человеку пальто. Он долго отказывался, но, в конце концов, согласился взять его. Дали мне крестьянскую шапку, подпоясали кушаком, засунули за пояс топор и я, уподобясь по внешности крестьянину, стал чувствовать себя увереннее.

Как и прежде, блуждал в лесу около деревень. Ночевал то в лесу, то в деревнях. Отношение крестьян всё время было отличным. Побывал в бане. И сам попарился, и одежду освободил от насекомых. Кроме пара, для этого употреблял ещё берёзовый дёготь, обмазав им на себе поддёвку, всё тело. Насекомые пропали совершенно.

Зашёл однажды в избу, хозяева которой оставили обедать. Пришёл мужчина с той же просьбой, как и я: хлеба, но на троих.

– Где же остальные? – спросил хозяин. – Пусть идут сюда, не боясь.

Те пришли, поели. На вид они мне показались подозрительными. Я спросил их, куда они идут.

– Мы пробираемся к белым, – был ответ.

– Не возьмете ли вы меня с собой? Я такой же беглец, как и вы.

Они переглянулись.

– Отчего же, пойдёмте.

– А вы надеетесь пройти через фронт? – спросил я их.

– Надеемся, и в скором времени. Но я всё-таки не решился идти с ними: очень уж они походили на красноармейцев-перебежчиков.

Во время блужданий по лесам, когда, бывало, завидишь встречного, то стараешься свернуть от него в сторону. То же самое, обыкновенно, делал и встречный. Случалось, что уклоняясь друг от друга, в лесу нечаянно встречались лицом к лицу. Потом, разговорясь, удивлялись, зачем убегали друг от друга.

Наступает уже глубокая осень. Холод и сырость заставляют искать возможности поскорее достигнуть цели.

Однажды встретился я с молодым человеком, с которым я ранее встречался в лесу: он был с ружьём и с собакой. Он посоветовал мне идти, сказав, что пробраться к чехам теперь вполне возможно. Указал он мне и путь, которым легче всего пройти.

На другой день молодой И. проводил меня в деревню, версты за четыре. Там спросили, нет ли поблизости красных. Сказали, что красноармейцы повсюду, что все дороги тщательно ими охраняются. Часто они заходили и в деревни. Дело было к вечеру, и я решился вернуться назад, в деревню Н., несмотря на настояния моего спутника. Оставаться ночевать в деревне – тоже побоялся. Решил идти обратно, в деревню Н., но по пути где-нибудь заночевать. Все в деревнях знали, кто я. Так, например, когда я проходил деревней, то один крестьянин звал меня на ночлег, крича полным голосом:

– Узнал что. Иди сюда ночевать: в поле холодно.

Хотя погода стояла действительно холодная, но я всё же не решился ночевать в деревне. Поблагодарил, но отказался.

Стало уже сильно темнеть, но ночлега себе я ещё не выбрал. Случайно набрёл на большую кучу соломы. Влез наверх, раскопал кучу, зарылся в солому; пытался заснуть, но вместо того, пришлось скорее вылезти из соломы: она оказалась сырой, а на дворе был небольшой мороз. Лёжа в соломе, я начал коченеть от холода. С трудом вылез из кучи, стал бегать, чтобы согреться. Рано утром идёт домой мой провожатый, заночевавший в деревне. Вместе с ним я вернулся к его родителям. От ходьбы я согрелся и пришёл в дом, чувствуя себя много бодрее. Поставили самовар, уговаривали раздеться и лечь спать на полати. Я лёг, но не разделся, а разул только ноги. Самого хозяина не было дома: он ушёл в волостное правление.

Не успел я задремать, как слышу встревоженный голос:

– Дядя, красноармейцы скачут.

Выглянул – действительно скачут шестеро красноармейцев. Быстро обулся, выбежал во двор, схоронился. Когда они проскакали, то я, прячась, с опаской ушёл в лес.

Таким образом, я спасся. Дом, в котором я находился, стоял на краю деревни. Красноармейцы приезжали сделать обыск, и я был уверен, что начнут обыскивать с нашего конца. По счастью, обыскивать стали с другой стороны деревни.

Обыск был вызван тем обстоятельством, что накануне через одну из соседних деревень проходила кучка вооружённых людей. Ходили слухи, что это белые.

Деревня наша была небольшая, дворов около десятка. Когда я убегал, молодой И. позвал меня ночевать:

– Дядя, приходи потом ночевать.

Звали меня постоянно «дядя». Все были настолько чуткими и деликатными, что ни разу никто не спросил меня об имени.

Весь день я, голодный, постоянно оглядываясь, пробродил по лесу. Когда начало темнеть, то крадучись, с опаскою, со стороны поля – не с улицы, я вошёл во двор. Никого уже не было. Поужинали, и я лёг спать. Поутру пьём чай. Мне, как всегда, положили два кусочка сахару, сами же хозяева пьют пустой чай. За чаем старик говорит мне: