10 декабря 1949 года Давид Бен-Гурион (вопреки категорическому несогласию с этим шагом тогдашнего министра иностранных дел Моше Шарета) провел в правительстве решение об объявлении Западного Иерусалима столицей Израиля, игнорируя позицию ООН по данному вопросу. Представляется, что для Д. Бен-Гуриона создание столицы в Иерусалиме, вопреки мнению ООН, имело примерно то же значение, что и последующий суд над А. Эйхманом в Иерусалиме, а не в Нюрнберге и Гааге, – именно таким путем Д. Бен-Гурион ощущал и демонстрировал реальную способность возродившего собственную государственность еврейского народа быть творцом своей судьбы [16] . Восемнадцать лет спустя Д. Бен-Гурион стремился завершить начатый им тогда процесс утверждения израильского контроля над городом, на протяжении столетий служившим фокусом национально-религиозных устремлений еврейского народа. Показательно, что в своих мемуарах Д. Бен-Гурион отметил тот факт, что после Шестидневной войны в правительстве были споры относительно последующей судьбы занятых территорий, не обозначив четко ни свою, ни чью-либо иную позицию ни по какому вопросу, кроме судьбы Иерусалима, который он требовал всячески укреплять в качестве единой и неделимой столицы Государства Израиль [17] .

Вместе с тем согласие на отказ от израильского контроля над теми или иными занятыми территориями не означало их автоматического возвращения прежним владельцам: в частности, и план военной разведки, и идеи, выдвинутые Д. Бен-Гурионом, говорили не о возвращении Западного берега под контроль Иордании, а о создании там той или иной формы палестинского самоуправления. На то было несколько причин. Во-первых, Иордания в 1949 году аннексировала эти территории вопреки нормам международного права, ибо, согласно решению Генеральной Ассамблеи ООН, они должны были стать частью Палестинского государства. Иорданскую аннексию Восточного Иерусалима и Западного берега Иордана признали лишь отдельные государства, в частности Великобритания и Пакистан, и израильские руководители не считали себя обязанными восстанавливать существовавшую ситуацию. Во-вторых, как верно отметила историк Анита Шапира, после Шестидневной войны израильское руководство относилось к королю Хусейну как к «предавшему союзнику»: израильтяне, под гарантии американцев, обещали ему, что никогда не будут оспаривать его правление в Восточном Иерусалиме и на Западном берегу, требуя от него только одного – неприсоединения к каким-либо антиизраильским военным пактам, прежде всего создаваемым Г.-А. Насером [18] . Хусейн же присоединился к Насеру, и израильское руководство не считало себя более связанным джентльменским соглашением с ним. При этом контролировать жизнь миллиона с лишним палестинских арабов многие в Израиле тоже не стремились, в результате чего и возникла эта концепция отказа от контроля над большей частью территорий Западного берега без их возвращения прежнему владельцу. «Западный берег нечего возвращать Хусейну, но присоединение его к Израилю означает включение в страну миллиона арабов. Это серьезная опасность», – говорил Д. Бен-Гурион, считая при этом, что «из Иерусалима уходить нельзя, нужно как можно быстрее увеличить еврейское население города. То же и с Хевроном» [19] .

Д. Бен-Гурион также постепенно сформировал позицию против возвращения Голанских высот Сирии, но считал, что Синайский полуостров должен быть вновь возвращен Египту, как это было считанные месяцы спустя после войны 1956 года. «По-моему, надо потребовать прямых переговоров с Египтом, и, если Насер согласится на мир, а также на свободу судоходства в Эйлатском проливе и Суэцком канале, мы должны уйти с Синайского полуострова» [20] . На эти предложения согласился спустя десять лет сменивший Г.-А. Насера на посту президента Египта Анвар Садат, и именно на таких условиях Синайский полуостров площадью шестьдесят тысяч квадратных километров был поэтапно полностью возвращен Египту.

11 июня 1967 года, через два дня после того, как первый план по послевоенному урегулированию был подан премьер-министру Леви Эшколю, профессор Юваль Неэман (1925–2006) представил собственное видение положения [21] .

Юваль Неэман – без сомнения, один из самых ярких военных, ученых и политиков Израиля, наложивший неизгладимый отпечаток на развитие науки, армии и общественной жизни в стране. Он дважды в самые критические для военной разведки дни возглавлял ее в ранге временного исполняющего обязанности: в конце 1954 года, когда после скандального разоблачения израильской шпионско-диверсионной сети в Египте был отправлен в отставку Биньямин Джибли, и в конце 1973 года, когда после войны Судного дня был вынужден покинуть свой пост Эли Заира. В ходе суэцко-синайской войны 1956 года Ю. Неэман отвечал за координацию военного сотрудничества с Великобританией и Францией, а затем – за тайные связи Израиля с еврейскими общинами в исламских странах. При этом он входил в состав сверхсекретной Комиссии по атомной энергии, а после защиты в 1961 году докторской диссертации по физике в Лондонском университете (его научным руководителем был будущий нобелевский лауреат Абдус Салам [22] ) возглавил Институт ядерных исследований в Нахаль-Сорек. Весной 1963 года, когда Джон Кеннеди весьма настойчиво требовал от Д. Бен-Гуриона подробной информации об израильской ядерной программе, именно Ю. Неэман готовил для Д. Бен-Гуриона материалы, с помощью которых предполагалось избежать американского давления [23] .

У Юваля Неэмана уже был опыт «пускания пыли в глаза» американцам относительно израильских ядерных разработок: 26 сентября 1962 года именно он был гидом второй американской делегации, допущенной на объект в Димоне, где активно создавался и уже вовсю работал Центр ядерных исследований. Военные направления работы Центра израильтяне тогда всячески скрывали – и в ходе того визита смогли заставить американцев поверить в то, во что им верить в общем-то не следовало [24] . В 1965 году Ю. Неэману предлагали возглавить Комиссию по атомной энергии, однако он отказался, предложив кандидатуру профессора физической химии Исраэля Достровского, который в итоге и занял этот пост [25] . Ю. Неэман же стал вице-президентом, а в 1971 году – президентом Тель-Авивского университета. В 1979 году он стал одним из создателей праворадикальной партии «Тхия» [ «Возрождение»], от которой в 1981 году был избран в кнесет, оставаясь его членом до января 1990 года. Трижды входил в состав правительства: в качестве министра науки в кабинете во главе с Менахемом Бегиным в 1982–1983 годах, министра науки и технологии в первом правительстве Ицхака Шамира в 1983–1984 годах и министра науки и энергетики в четвертом правительстве И. Шамира в 1990–1992-м.

Несмотря на его редкие для израильской элиты праворадикальные взгляды, он и его родственники на протяжении многих десятилетий принадлежали к политическому и научному истеблишменту: его дядя и муж родной сестры, как и сам Ю. Неэман, были депутатами кнесета, а родная сестра и двоюродный брат, так же как и сам Ю. Неэман, играли важные роли в ведущих научных учреждениях Израиля и были удостоены за это высшей в стране Государственной премии [26] . Принимая во внимание биографические данные Юваля Неэмана и особенности того круга, к которому он принадлежал, представляется очевидным, насколько нерядовым был его статус, позволявший ему представлять на рассмотрение высшего руководства страны планы и предложения по самым центральным военно-политическим вопросам.

Предложения профессора Ю. Неэмана принципиально отличались от идей, выдвинутых руководителями разведывательного управления Армии обороны Израиля: он предлагал не возвращаться к границам, существовавшим до начала войны, а, напротив, объявить постоянными границами Израиля линии разъединения войск, возникшие по ее окончании. Тем самым в состав Израиля включались бы и Западный берег, и сектор Газы, и Голанские высоты, и весь Синайский полуостров. При этом Юваль Неэман допускал, что включение всего Синая в состав Израиля мало реалистично (площадь Синайского полуострова втрое больше площади суверенной территории Израиля в границах 1949–1967 годах) и, возможно, рано или поздно большую его часть придется вернуть Египту. Его предложение мотивировалось необходимостью установления «естественных и легко обороняемых границ». Иными словами, теоретически Ю. Неэман допускал в будущем возможность возвращения Синайского полуострова Египту, хотя историческая справедливость требует отметить, что, когда во второй половине 1970-х годов в ходе израильско-египетских переговоров данный вопрос оказался на повестке дня, Ю. Неэман категорически противился передаче этой территории под египетский контроль. При этом он выступал за публичное декларирование Израилем своего намерения полностью контролировать всю территорию Палестины/Эрец-Исраэль в границах британского мандата, как они были определены Лигой Наций в июле 1922 года. В ходе войны 1948 года большая часть территории британского мандата (20,5 тыс. км 2) оказалась под контролем Израиля, но около 7 тыс. км 2(территории Иудейской пустыни, Самарии, Иорданской долины и сектора Газы) были заняты Иорданией и Египтом. В ходе войны июня 1967 года под контролем Израиля оказалась вся территория бывшего британского мандата, и Юваль Неэман призывал открыто объявить о заинтересованности Израиля в сохранении своего контроля над всеми этими землями. Именно поэтому его план полностью противоречил той готовности к масштабным территориальным уступкам, которые были зафиксированы в предложениях военной разведки.

Вместе с тем Юваль Неэман в полной мере осознавал остроту демографической проблемы. На территории Западного берега, где тогда жили шестьсот тысяч арабов, он предлагал создать палестинский анклав, объединенный с Израилем в рамках федерации, причем исключительное право проведения внешней и оборонной политики оставалось за израильским руководством. Более того, создаваемый палестинский анклав, по замыслу профессора Ю. Неэмана, не должен был иметь общих границ ни с одним арабским государством. Таким образом, израильская часть федерации, включая Синайский полуостров, должна была иметь площадь около 100 тысяч км 2, а палестинская – около 9 тысяч км 2. В целях решения проблемы палестинских беженцев, находившихся в лагерях в секторе Газы, Ю. Неэман предлагал включить в состав палестинской части федерации город Эль-Ариш на Синайском полуострове, на побережье Средиземного моря, и расселить беженцев там.