— Привет, — буркнул он, даже не пытаясь скрыть усталость: Дженни не обманешь. — У вас там, должно быть, больше десяти часов. Почему ты еще не дома?

— Ждала твоего звонка, красавчик, — ответила Дженни, чувствовалось, что она улыбается. — Сижу у телефона, как привязанная.

— Хочешь сказать, что опять бегаешь от Пита? — Приятель Дженни в последнее время стал воспринимать их связь слишком уж серьезно, и она часто проводила ночи в агентстве.

— Посторонним вход запрещен! — Голос Дженни зазвучал строже. — Слушай, красавчик, я не желаю, чтобы со мной проводили сеанс психоанализа по телефону. Тем более человек, испугавшийся семнадцатилетней девушки.

Нахмурившись, Рич сорвал с шеи галстук.

— Во-первых, ей двадцать три, а во-вторых, я ее вовсе не испугался. С какой стати, черт побери, это пришло тебе в голову?!

В трубке раздался низкий, чувственный смех — Дженни была довольна столь точным попаданием в цель.

— Откуда тогда такая реакция на звонок мистера Мэдока? Никогда не видела, чтобы кто-нибудь бледнел так быстро! Но, подумалось мне, мужчины не бледнеют из-за мужчин. И это не могло быть из-за исчезнувшей старшей дочки — он более или менее замужем и к тому же — вертихвостка! Дело явно в младшей! — Дженни помолчала, как бы ожидая, пока до Рича дойдет логика ее умозаключений. — Верно?

Слейд чуть было не рассмеялся.

— Ты применяешь запрещенные приемы! Если я официально откажусь от своих слов насчет Пита, ты прекратишь совать нос в чужие дела? — Не дожидаясь ответа, он открыл блокнот и взял ручку. — А теперь, может быть, перейдем к делу? Надеюсь, у тебя они идут лучше, чем у меня.

— Не думаю. — Он услышал шелест переворачиваемых страниц. — За последние две недели с кредитной карточки и банковского счета не снято ни цента. Миссис Макбрайт не покупала билет на самолет, не брала напрокат автомобиль, не искала работу и не выигрывала в лотерею. Так что, должно быть, она живет где-нибудь под мостом и питается кошачьими консервами.

— Только не эта леди! — засмеялся Рич. — Она предпочитает пятизвездочные отели и черную икру.

— Что ж, прекрасно, — ответила Дженни. Икру легче проследить, чем кошачий корм. — Он опять услышал шелест страниц. Дженни любила поболтать, но в делах была немногословна. — Итак, что на завтра?

— Составь список всех арендованных домов, особенно на короткий срок, в радиусе восьмидесяти километров от Нового Орлеана. Грейс навещает Марлин, я уверен в этом, но всегда спит в своей собственной кровати. — Интересно, подумал Рич, в кровати ли она сейчас. Ее машина стояла возле дома, но мотор был еще теплым. Километраж на спидометре увеличился на сто шестьдесят километров. Значит, в радиусе восьмидесяти километров! — И приставь кого-нибудь к Полу Макбрайту, — неожиданно добавил он, удивляясь самому себе.

Решение было инстинктивным. Но уже давным-давно он понял — инстинктам надо верить, игнорировать предчувствия бывает крайне опасно.

— К мужу? — Дженни явно была озадачена.

— Да, посмотрим, чем он занимается. Может, он тоже ищет жену. Пол знает ее лучше нас и, вполне вероятно, найдет первым. И тогда я хочу оказаться поблизости. — Рич устало потер лицо ладонью. — Да, еще врач Марлин. Пусть кто-нибудь разузнает, кто он такой и как давно она у него была.

— Тебя интересует что-нибудь определенное? Синяки, подбитый глаз, сломанные кости?

Рич машинально покачал головой.

— Пол, конечно, та еще задница, но я никогда не замечал в нем склонности к насилию. — Он вздохнул. — Черт побери, я не знаю, Дженни. Может быть, Макбрайт свихнулся, и у Марлин была достаточно веская причина для побега. Грейс определенно видит во мне врага, и я чувствую, что она с удовольствием отправила бы меня в Чикаго малой скоростью.

— Вот видишь, — самодовольно заявила Дженни, и было слышно, как она захлопнула блокнот, — я же говорила, что ты боишься ее!

К двум часам ночи Рич поставил крест на сне. Полная луна освещала его подушку так же ярко, как лампа на полицейском допросе. А тут еще желудок начал раздраженно ворчать, протестуя против порядков в этом доме, когда гостей оставляют без ужина.

Натянув пижамные брюки и майку, он спустился по лестнице, мечтая о хорошем сандвиче. Босые ноги беззвучно ступали по ковру. Рич не осмелился надеть что-нибудь на ноги: вот уже два часа в доме не раздавалось ни звука, не считая, конечно, голоса его раздраженного желудка.