Мысль о причастности к преступлению самого Губерта асессор отогнал сразу. Он знал, что лесничий пользовался расположением и полным доверием Лили и, следовательно, не имел никакого повода совершить убийство.

Губерт вернулся домой только к вечеру. Весь день он пропадал в лесу.

Мать первым делом сообщила ему о прибытии судебного следователя из города, но для него это уже не было новостью. Когда же она прибавила, что тот поселился у них наверху, Губерт сильно вспылил.

— Здесь, у нас в доме?! Что это значит? Неужели не нашлось другого места?! — кричал он так громко, что старушка и София не на шутку испугались, что его услышит господин асессор. — Много они знают! — добавил Губерт таким тоном, будто сам знал больше других.

По всей вероятности, Бруно слышал голос лесничего, так как через минуту появился Ленц и объявил Губерту, что господин асессор просит его к себе. При этом он взял у старушки несколько свечей, за которые тотчас же и заплатил.

Губерт пошел наверх.

Он был мрачен. Со следователем говорил отрывисто и раздраженно.

— Пойдите сюда, Губерт, — сказал Бруно. — Сядьте вон там. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Вы, вероятно, уже знаете, что я прислан сюда в качестве судебного следователя?

— Господину асессору лучше бы не встречаться вчера вечером с молодой графиней или, по крайней мере, следовало бы проводить ее домой, — злобно отвечал Губерт. — Тогда она осталась бы жива, и не понадобилось бы следствия. Все равно никто ничего не узнает…

Сдерживая досаду на грубый тон лесничего, Бруно сухо проговорил:

— С этой минуты, Губерт, я для вас не асессор Бруно фон Вильденфельс, а судебный следователь, поэтому потрудитесь отвечать на мои вопросы. Почему вы сказали, что никто ничего не узнает?

— Что подумал, то и сказал.

— А почему так подумали?

— Каждый может думать, как ему заблагорассудится.

— Вчера вечером, во время грозы, вы слышали крик. Во всяком случае, сказали об этом управляющему. Где вы находились в тот момент?

— Неподалеку от того места, где встретился с вами.

— Вы выглядели чрезвычайно расстроенным и не ответили на мои слова. Почему?

— Не знаю… Верно, на то были причины.

— Что вы делали так поздно в лесу?

— Я лесничий, и находиться в лесу — моя обязанность, которую я исполняю в любой день недели и в любое время суток.

— Лес так велик, каким образом вы очутились именно в том месте?

— Я и сам не знаю.

— Вам встретилась молодая графиня, когда она возвращалась домой?

— Да.

— Где именно?

— По дороге от трех дубов к замку.

— В каком месте?

— Если бы я встретил ее там, у обрыва, убийства не произошло бы.

— Больше вы не встречали молодую графиню?

— Нет.

— Вас видели в лесу и позже. Управляющий и рабочие замка встретили вас у меловых утесов. Вам поручили возглавить одну из поисковых групп. Что вам удалось обнаружить?

— Ничего.

— Вы дошли с вашей группой до трех дубов?

— Нет, до дубов мы не дошли. Мы услышали голоса и крики и подумали, что другая группа нашла молодую графиню.

— Вы поспеваете, господин Ленц? — обратился Бруно к секретарю.

Тот утвердительно кивнул, перо его продолжало летать по бумаге.

— Значит, вы полагали, что у трех дубов вам нечего делать, и решили повернуть назад, к известковым утесам?

— Может быть… Точно уже не помню.

— И вы там ничего не нашли?

— Нет, было слишком темно.

— Значит, вы утверждаете, что молодой графини больше не видели?

— Нет, не видел, — ответил Губерт.

Он не решался признаться, что Лили отказалась взять его в провожатые, прогнала его. Да и кому признаться — счастливому сопернику, которого Лили предпочла ему, Губерту, и который, по его убеждению, и был виновен в смерти девушки. Потому как не будь этого свидания у трех дубов, ее не застигла бы гроза и не подкараулила бы смерть у меловых скал.