— Кто ты? — громко спросил Ксеркс по-персидски.

Царь был разочарован. По внешнему виду незнакомца сразу можно было понять, что это один из местных пастухов, которые пасут коз и овец на горных лугах Малиды. Этот человек был явно не из отряда Леонида.

Гидарн чуть ли не силой заставил пастуха подняться с колен. Он перевел ему сказанное Ксерксом на греческий язык.

— Меня зовут Эфиальт, — сказал незнакомец, поправляя у себя на шее завязки плаща, сшитого из козьих шкур. — Когда-то я жил в Трахине, имел большой дом и гончарную мастерскую. Но потом в Малиду пришли спартанцы во главе с царем Клеоменом. Малида оказалась на пути у спартанского войска, идущего на помощь фессалийским Алевадам, которые в ту пору воевали с долопами. Одному из спартанских военачальников приглянулась жена моего старшего брата. Спартанец стал уговаривать ее бросить мужа, звал уехать с ним в Лакедемон. Электра, так звали жену моего брата, ответила отказом. Тогда негодяй обесчестил ее. Когда спартанское войско на обратном пути из Фессалии опять сделало остановку в Трахине, мой брат разыскал насильника и ударом кинжала убил его на месте.

Клеомен, собрав граждан Трахина, повелел, чтобы они осудили меня и моего брата на вечное изгнание. Электру Клеомен отдал на потеху своим воинам. После такого позора Электра повесилась. Мой брат тоже покончил с собой. Меня сограждане изгнали из Трахина, отняв все мое имущество. Я скитался по чужим землям до тех пор, покуда в Спарте не умер ненавистный царь Клеомен. Тогда я вернулся в Малиду. Но мои сограждане из страха перед спартанцами по-прежнему не позволяют мне жить в Трахине. Поэтому я вынужден пасти чужих овец и на отчей земле прозябать изгоем.

Эфиальт тяжело вздохнул и ненадолго умолк.

— Скажи царю, зачем ты пришел сюда, — промолвил Гидарн, слегка толкнув пастуха в бок.

— Я хочу отомстить спартанцам за все свои страдания и унижения, — вскинув лохматую голову, проговорил Эфиальт. — Я знаю, что во главе эллинского отряда, запирающего Фермопильский проход, стоит Леонид, брат Клеомена. Вот почему я здесь. Я могу провести персидское войско обходным путем через Трахинские скалы по заброшенной Анопейской тропе. Об этой тропе мало кто знает. Эта тропа идет через Каллидромские горы и выходит к восточному выходу из Фермопил.

Гидарн перевел сказанное пастухом на персидский язык и от себя добавил:

— Владыка, если действовать без промедления, то уже к утру отряд Леонида окажется в ловушке. Воистину, этого пастуха нам послали добрые боги-язата!

— Воистину! — согласно кивнул Ксеркс, поднявшись с кресла.

Царь взирал на обветренное лицо Эфиальта, на его жесткую черную бороду, на длинные спутанные волосы, словно стараясь запомнить до мельчайших подробностей облик посланца счастливой удачи, которой он молился в последние дни. Да, Аша-Вахишта услышала его мольбы!

— Скажи, что ты хочешь за свою услугу? — обратился Ксеркс к пастуху.

Темные, как спелая олива, глаза Эфиальта взволнованно забегали. Он негромко пробормотал, глядя себе под ноги:

— Великий царь, когда-то я был обеспеченным человеком, а теперь вот прозябаю в нищете…

— Довольно! — Ксеркс жестом подозвал к себе одного из своих евнухов. — Дайте ему золота, сколько он сможет унести.

Затем царь повернулся к Гидарну:

— Возьмешь «бессмертных» и пойдешь в обход по горам. Выступай сей же час!

Свет нового дня, зародившийся в небесной лазури, только-только рассеял в теснинах ночной сумрак.

Тревога, подобно порыву холодного ветра, пронеслась над эллинским станом. Дозорные на фокейской стене заметили человека, пробирающегося к Фермопилам со стороны Анфелы, где стояли персы. Перебежчиком оказался один из фессалийцев, многие из которых вступили в войско Ксеркса по принуждению.

Дозорные привели перебежчика к Леониду.

— Царь, персы двинулись в обход по Каллидромским горам, — сказал фессалиец. — Ксеркс послал к Восточному выходу из Фермопил Гидарна и всех «бессмертных».

Леонид спешно собрал военачальников союзных отрядов.

— Друзья! — начал он. — Персы отыскали обходную тропу. «Бессмертные» уже выступили, чтобы зайти к нам в тыл. Я отпускаю вас всех, ибо Фермопилы нам не удержать. Мои спартанцы останутся здесь до конца. Без приказа из Спарты мы отступать не можем.

Среди союзников разгорелись споры. Кто-то не желал оставлять воинов Леонида одних на погибель, кто-то настаивал на том, чтобы спартанцы отступали вместе со всеми.

— Иначе про спартанцев скажут, что они выполнили свой долг до конца, а нас назовут трусами, — сказал коринфянин Антенор. — Уходить, так всем вместе. Таково мое мнение.

Несмотря на уговоры, Леонид настоял на своем. Спартанцы останутся у Фермопил, чтобы задержать персов и дать возможность прочим эллинским отрядам без помех добраться до Фокиды.

— Глупо погибать здесь всему нашему войску после стойкой трехдневной обороны, — сказал Леонид.

Когда от дозорных пришло известие, что варвары толпами приближаются к Фермопилам от Анфелы, союзники стали торопливо собираться в дорогу. Лишь феспийцы, все как один, заявили, что остаются с воинами Леонида.