Реформирование экономики Израиля – непростая задача. Парадоксально, но все попытки реформ были не вполне состоятельны в силу того факта, что экономика не достигла грани бедствия, как это произошло с экономиками стран Восточной Европы. В Будапеште, Варшаве и Праге продолжаются радикальные преобразования в направлении свободной экономики, несмотря на все связанные с такими изменениями лишения, потому что достаточное число людей знает, что другого выхода просто нет – командная экономика вчерашнего дня потерпела самое жалкое поражение, предложив жизненные стандарты Третьего мира населению, имеющему первоклассное образование. В Израиле же, где модифицированная командная экономика существует почти пятьдесят лет, ее результаты оказались не ужасными, а просто посредственными. Рабочие, которые должны были бы производить продукции ежегодно примерно на 20 000 долларов на душу населения, производят, в лучшем случае, половину. Израильтяне производят в два-три раза больше товаров, чем производили их коллеги в Восточной Европе, однако этот уровень вдвое ниже производительности рабочих в таких странах, как Соединенные Штаты и Германия [494] .

Экономическое положение Израиля, возможно, нельзя назвать замечательным, однако же оно и недостаточно дурное, чтобы привести общественное мнение к мысли о необходимости заменить командную экономическую систему. Без пересмотра экономических основ Израиль будет катиться по накатанным рельсам и даже будет делать скромные экономические успехи, однако он, безусловно, не сможет привлечь в страну огромный предпринимательский потенциал рассеянного по всему миру еврейского народа. Еврейские бизнесмены энергично вкладывают средства в такие далекие страны как Мексика, Венгрия и Сингапур. Многие из них пытались начать дело в Израиле и обожглись – поскольку им пришлось месяцами, а иногда и годами ждать разнообразных разрешений и подтверждений от подлинно "византийской" израильской бюрократии.

Мнение, согласно которому только установление мира приведет к подъему израильской экономики, является всего лишь слабым оправданием для удержания Израиля в экономических цепях. Конечно, мир в регионе улучшил бы экономический климат и, вероятно, покончил бы с арабским бойкотом, но серьезный подъем в экономике будет иметь место только в том случае, если она освободится от избыточного государственного контроля. То, что многие заграничные еврейские бизнесмены с ужасом отступили перед многочисленными препонами – это великолепно доказывает, что случилось бы, если бы эти препятствия для бизнеса были устранены.

Первым вопросом повестки дня является, следовательно, широкомасштабная отмена бесчисленных кодексов, лицензий, ограничений и налогов, которые встречают любое деловое начинание на первом же шагу. Например, вы не можете построить завод, не купив сначала землю, что означает получение разрешения от нескольких муниципальных и национальных учреждений. Вы не можете пользоваться даже водой, электричеством, дорогами и линиями связи – без специальных дозволений министерства сельского хозяйства, министерства финансов, министерства транспорта и министерства связи соответственно. Вы не можете принять людей на работу, а впоследствии уволить их без согласия Гистадрута, профсоюза, объединяющего 82% работающих. Гистадрут даже более могуществен, чем многие министерства.

Можно ли уменьшить эту чрезмерную заорганизованность? На примерах других стран нам известно, что в своем классическом анализе бюрократии Макс Вебер ошибался: бюрократии могут сокращаться, по крайней мере, в том, что касается их вмешательства в экономическую активность. Впервые это было доказано в Германии в 60-е годы, затем, в 80-е – в Испании и Великобритании и в 90-е годы в странах Восточной Европы. Повсюду, где ограничивается вмешательство правительства в экономику, расширяется приток капитала и растет предпринимательская активность. Это могло бы произойти и в Израиле, однако, здесь, как и повсюду, подобное изменение экономики предполагает политическую волю. Ибо экономические проблемы Израиля являются, в сущности, проблемами политическими. "Дикие побеги" бюрократии выгодны нашим министрам. Лишь очень немногие из них готовы отказаться от политического влияния и протекционистских функций, которыми бюрократия наделяет всех, кто имеет к ней непосредственное отношение. До настоящего момента премьер-министр, который хотел ограничить власть какого-либо министерства или министра, оказывался перед перспективой потери власти. Ибо в политической системе Израиля, который имеет самый маленький парламент в мире и партии которого должны объединяться в коалицию, чтобы прийти к власти, любой министр может отправить правительство в отставку. Так что не только каждый министр может угрожать премьер-министру, но и многие члены Кнессета, обладающие достаточной волей и жесткостью, могут стать обладателями министерского портфеля – безотносительно к их пригодности для этой должности.

Как Израиль угодил в это экономическое болото и как он может выбраться из него? С самого начала идеологическим основанием израильской экономики был социализм – для страны, которая начинает все с самого начала, социалистические методы управления были неплохим способом быстрого создания инфраструктуры. В первые годы существования страны правительство не имело возможности опираться на частный капитал в строительстве дорог, больниц, школ и предприятий, необходимых для того, чтобы поставить страну на ноги. Но к началу 60-х годов, когда основная инфраструктура была создана, эта система правительственных капиталовложений и правительственного контроля устарела. Тем не менее, в следующие три десятилетия экономическая и политическая система упрямо отказывалась признать свою непригодность в новых условиях. Это упрямство объясняется не просто бестолковостью. Централизация отлично отвечала интересам сначала партии Труда, которая создала эту систему управления и использовала ее с выгодой для себя, а затем и интересам Ликуда, который с радостью уступил соблазну и взял в свои руки всю централизованную предшествовавшей правящей партией власть. Практически никто из политиков не захотел лишиться и части власти; если кто-либо из израильских политических деятелей и лелеял такие еретические мысли, он сразу же должен был уступить власть своим противникам. Очень немногие исключения не смогли существенно продвинуть страну в направлении децентрализации. Не удалось израильтянам также сформировать кабинет министров, который бы терпимо относился к широкой приватизации контролируемых государством предприятий, число которых достигает 150. Эти правительственные компании проникли в каждый закоулок и в каждую щель промышленной и торговой жизни Израиля – от сферы коммунальных услуг и изготовления карт до заготовки провизии для авиалиний. До сих пор было приватизировано очень немного правительственных предприятий.

Для того чтобы понять, как израильская политическая система сопротивляется обновлению, представим себе, что произошло бы, если бы премьер-министр по-настоящему потребовал от министра X продать компанию Y. Вероятнее всего, министр отказался бы выполнить это распоряжение. В конце концов, он, вероятно, сохранил бы свое кресло, пообещав укомплектовать совет компании Y своими приближенными – привилегия, от которой никто из них не откажется. Если бы премьер-министр продолжал настаивать на приватизации, министр X мог бы вежливо предупредить его, что после следующего голосования вотума недоверия в Кнессете премьер уже не сможет ничего требовать. Таким образом и децентрализация, и приватизация неизменно подавляются израильской политической системой.

Некоторые израильтяне даже уверились в том, что, в отличие от евреев, живущих вне Израиля, их соотечественники меньше предрасположены к деловой активности. Это опровергается опытом многих израильтян, покинувших Израиль ради открытой экономики калифорнийской Силиконовой долины, Шоссе 128 в Бостоне, ради Чикаго, Майами и Торонто, где они великолепно преуспели. С деловыми талантами израильтян все в порядке – не в порядке политическая система, которая лишает их свободы, опутывает сетью ограничений. Экономика Израиля может быстро измениться – по крайней мере, столь же быстро, как изменились экономики Испании и Мексики, когда в этих странах была проведена необходимая либерализация.