Шрифт:
– Хватит, бабка, поговорили… – прервала ее княгиня. – Пора мне. Спасибо, что утешила. На вот, возьми… – протянула ей золотую монету. – И прощай – завтра еду в Петербург на похороны. Когда снова увидимся – не знаю. Привезу тебе новый платок, этот уже совсем дырявый…
Старуха закряхтела, поднимаясь со скамьи, перекрестила на пороге молодую женщину и снова уставилась на нее своим странным взглядом. Замерла.
– Что? – вскинулась Мария. – Ну говори уже!
Старуха беззвучно пошевелила губами, сомневаясь, стоит ли выпускать слова на ветер. А потом решительно кивнула седой головой:
– Свидимся ли еще – не знаю. А потому скажу, княгинюшка: жить тебе, пока будешь строить свои хоромы. Да ты, детка, не бойся: работы в Немирове немерено! На долгий век хватит. А теперь иди, не грусти – дедушка твой хорошую жизнь прожил, дай бог каждому…
…Мария Григорьевна Щербатова тихонько вошла в свою спальню, быстро сбросила на пол влажное от ночной росы платье, кое-как расшнуровала корсет и влезла под теплое пуховое одеяло.
Стоило ей прикрыть глаза, как перед ней нарисовался образ старой цыганки – «жить тебе, пока будешь строить…».
Нет, предсказаний она не боялась и суеверной не была.
Если верить всем басням и россказням, то можно превратиться в тех деревенских кумушек, которые при всем внешнем уважении к своим господам до сих пор перемывают кости всему ее роду.
Ничего не поделаешь – род действительно неординарный. И столько в нем всего намешано, что уже сложно отличить правду от вымысла.
А что касается строительства, так оно в Немирове действительно в самом разгаре, конца-края не видно! Так что предсказание Дамиры можно забыть, и без того забот хватает! Тем более что опереться ей теперь не на кого.
Дед умер. Муж наезжает сюда нечасто – весь в государственных делах. А на ее еще совсем юных плечах огромное хозяйство – целый город, винодельня, угодья, парки, имение.
Неужели в этих трудах она повторяет судьбу прабабушки Софии? А в любви? Там – пустота. Одиночество…
Мария зашевелилась в постели, поняла, что сегодня ей не заснуть.
Удивительно, подумала, что прабабушка София Потоцкая с таким неистовством отдавалась строительству, будто в этом видела смысл своей жизни. И это тогда, когда склонялись к ее ногам короли и министры, признавая самой красивой женщиной Европы! А она занималась такими неженскими делами – чертежи, сметы, расчеты, мрамор, щебенка, песок…
Да еще и передала эту страсть своей правнучке! Что за странные совпадения!
Мария откинула одеяло, накинула пеньюар с лебединым пухом, взяла подсвечник и тихо спустилась в бальный зал – там среди других изображений предков висел и портрет Софии Потоцкой.
Княгиня подняла выше свечу, и в ее золотистой мгле возникло прекрасное лицо – оно было живое, привлекательное, изменчивое, но, вероятно, не шло ни в какое сравнение с оригиналом. Ведь магии такому лицу много лет назад добавляло каждое движение, взгляд, интонация, шорох платья.
Говорят, что прабабушка была отчаянной авантюристкой, много попутешествовала перед тем, как осесть в этих краях.
«Но со мной ведь – то же самое», – вдруг пришло в голову Марии.
До свадьбы она исколесила полмира, даже в Алжире побывала.
А характер! Сколько раз слышала от деда: слишком самостоятельная, слишком упрямая и гордая. Одно было в ней такое, за что не ругали – была красивая, как и все женщины рода Потоцких: высокая, стройная, с роскошными волосами, которые всегда пахли хной…
В Немирове каждый знал: молодая княгиня хоть и хрупкая на вид, а долга не простит, с купцами и подрядчиками церемониться не станет, в цифрах разбирается не хуже любого счетовода. И при всем своем европейском воспитании бывает резкой и даже диковатой, как… «бусурманка».
С чуть заметной улыбкой смотрела на Марию «турецкая наложница» с портрета, будто говорила: «Моя кровь! Моя!»
Княгиня вздрогнула.
Посмотрела вопросительно: что же ты, бабушка, не дала мне такой страстности, которая в тебе была?
Конечно, это счастье – чувствовать себя хозяйкой такого города. А вот что касается любви…
Не зря же ее дед – царство ему небесное! – человек ярких чувств, был против ее брака с князем Щербатовым. Считал, что этот потомок знатного рода слишком эгоистичен, слишком увлечен самим собой. Но разве она тогда могла ослушаться? Была влюблена без памяти в молодого красавца Алексея, как слепой котенок.
Перед свадьбой отправил ее дед путешествовать по Европе. Но ни Франция, ни Швейцария, ни экзотический Алжир не могли отвлечь ее от мыслей о родовитом женихе. И что теперь?