В этот день Хосе Рисаль, как всегда, после окончания рабочего дня приступил к уборке помещений офиса. Пятидесятилетний уборщик не спеша, напевая себе под нос популярную мелодию, высыпал содержимое корзин для мусора в пластиковый контейнер на колесиках. При этом делал вид, что выброшенные бумаги его абсолютно не интересуют. Он не косился на развешенные в офисе видеокамеры. Окончив с корзинами, взялся за швабру. Тер пол неторопливо, продолжая напевать.

Хосе почти наверняка знал, что за ним через монитор сейчас наблюдает один из охранников офиса, если, конечно, тот не ленится исправно нести службу. Но откуда ему было знать, что сейчас перед монитором сидит не рядовой охранник, а сам мистер Грин? С чего бы это вдруг такое внимание к обычному уборщику?

Но у спецслужбиста Генри Грина имелись свои резоны. Он справедливо полагал, что проект реконструкции старой военной базы ВМС США привлек внимание как минимум китайской и вьетнамской разведок, а потому тупо проверял всех сотрудников офиса по одному. Неделю тому назад он зацепился за Хосе, когда просматривал уточненное филиппинскими спецслужбами досье на уборщика. Хосе Рисаль не был так беден, чтобы идти на непрестижную и мало оплачиваемую службу. Накопления, сделанные в прежние годы, вполне позволяли бы ему жить безбедно и тем временем подыскивать лучшую работу. И это настораживало.

Если с бытовой точки зрения поведение человека не поддается объяснению, следует искать скрытые мотивации. С ними тоже было не все гладко. В молодости Рисаль увлекался марксизмом и маоизмом, а потому вполне мог быть в свое время завербован китайскими, вьетнамскими или советскими спецслужбами. Сколько-то лет Хосе, вероятно, пребывал в состоянии «замороженного» агента, а потом его «расконсервировали», стоило появиться проекту по реконструкции базы ВМС в Устричном заливе на острове Палаван.

Мистер Грин сидел перед монитором и внимательно наблюдал за тем, как Хосе выполняет свою работу.

– Неужели я снова ошибся? – бормотал он. – Работает спокойно. Лишнего любопытства не выказывает. Вот даже не заглянул в папку, забытую на письменном столе. Нет, не сделать мне здесь стремительной карьеры, – кисло ухмыльнулся «специалист-историк».

Тем временем Рисаль Хосе окончил уборку, стянул с рук синие латексные перчатки, сбросил халат и, продолжая напевать старый мотивчик, покатил мусорный бак по коридору. Изображение на экране стало безобразным, явно не хватало освещения. На запись работали только видеокамеры, установленные в кабинетах. Те, что стояли в коридорах, мало того что давали плохое изображение, так еще и показывали изображение только в режиме реального времени.

– Ничего интересного, – вздохнул мистер Грин и глянул на скучающего охранника рядом с собой.

Охранник делал вид, будто следит за тем, что происходит на мониторе, но отсутствующий взгляд выдавал его с головой. Мыслями он находился далеко отсюда – в баре за бокалом янтарного виски с притопленным кубиком льда, о чем начинал мечтать тем сильнее, чем ближе подходило к концу его дежурство. Теперь уже и мониторы ничего не показывали, кроме пустых темных помещений офиса. Никакого движения. За чем здесь следить? Разве что охотника на привидений могло устроить такое зрелище.

Генри Грин поднялся, чтобы идти домой. Он и так убил много личного времени. Убил без всякой пользы для себя. Длительная командировка на Филиппины являлась для него чем-то вроде ссылки. Правда, эта ссылка давала шанс карьерного роста. Если бы ему удалось выявить иностранного агента, а еще лучше перевербовать его! Вот это был бы скачок по служебной лестнице.

– Спокойного дежурства, – пожелал «специалист-историк» охраннику.

– Спокойного вечера, мистер Грин.

Генри вышел в пустой коридор, по которому всего минуту назад прошагал Хосе Рисаль. Грина раздражали звучные испанские имена местных жителей. Как всякий американец, он привык слегка надменно относиться к испаноязычным. Судя по именам и фамилиям, можно было подумать, что Филиппины населяют сплошь потомки испанской знати, но стоило взглянуть на лица, сразу же становилось понятным, что перед тобой потомки туземцев, татуированные с ног до головы деды и прадеды которых еще сто – сто пятьдесят лет назад бегали по здешним лесам с копьями и луками в руках.

После кондиционированного воздуха офиса влажная горячая атмосфера тропиков буквально навалилась на спецслужбиста. Стало тяжело дышать. Генри, можно сказать, любил зной, но сухой, тот, к которому он привык у себя на родине в Техасе. Мистер Грин расстегнул и сбросил светлый пиджак, повесил его на руку. Теперь он мог с чувством выполненного долга вернуться домой, устроится перед телевизором и позволить себе несколько бутылок холодного пива. День прошел зря, понимал Генри. Его мечтам о быстрой карьере пока не суждено воплотиться в жизнь. Впереди ожидали такие же пустые и никчемные дни существования.

Он уже дошел до своей машины на стоянке, достал из кармана брелок и хотел вдавить кнопку, как шестое чувство подсказало ему остановиться. Он еще не знал толком, что произошло, но чувство не подвело Генри. В свои тридцать пять лет он был «тертым калачом». Боковое зрение вследствие тренировок работало не хуже центрального. Мистер Грин медленно повернул голову. Мягко горели дежурным освещением окна офиса. Слабый свет пробивался сквозь планки жалюзи. За трансформаторной будкой Генри рассмотрел контейнеры для мусора. Рядом с ними в свете фонаря возился уборщик. Мистер Грин тут же забыл о машине.