Я хотела спросить у нее, что она имела в виду, но она не дала мне шанса, все болтая и болтая. В самое короткое время мы поднялись по склону из туннелей в башню Джефферсона. Любые мысли о том, чтобы отдышаться, были недолгими, когда миссис Хардвик двинулась к лестнице и направилась вверх.

— Начнем сверху и будем двигаться вниз, — объявила она.

— Отлично.

Я имела в виду саркастический ответ, но это прозвучало мягко, и, затаив дыхание, она, вероятно, приняла его за соглашение.

Мы достигли туалетов на верхнем этаже, наконец, и я прислонилась к ближайшей кабине, тяжело дыша.

— Чш, чш, — сказала Хардвик. — Вы, дети, просто не проводите время, сосредоточившись на здоровье сегодня. Слишком много развлечений, я полагаю.

Я бы закатила глаза, но это того не стоило.

— Я полагаю, что соберу чистящие средства для тебя тогда.

Хардвик подошла к ближайшей стене и коснулась прямоугольника пальцами, бормоча заклинание. Момент спустя в стене дверь шкафа появилась. Она вытащила его, открыв несколько полок с чистящими средствами — все девушки хотели иметь их для выполнения работы. Потрясающе.

— Там твои, — сказала Хардвик, хлопнув в ладоши. — Давай приступим, нам нужно еще обойти много ванных.

Вздохнув, я выбрала пару резиновых перчаток, туалетный ершик, отбеливающий очищающий спрей и горстку тряпок. Затем я наклонилась, чтоб работать. Миссис Хардвик наколдовала стул из воздуха и села, смотря на меня глазами хорька. Я сделала все возможное, что игнорировать ее.

Когда я закончила в последней кабинке, я выпрямилась, потянулась, разминая мышцы спины, и сказала:

— Готово.

Хардвик сверкнула слишком большой улыбкой и встала.

— Ты уверена?

— Да, конечно же. Я вычистила свою долю туалетов.

Может быть, не общественных, но я старалась не думать об этом слишком усердно.

Хардвик вошла в первую кабину, склонила голову в сторону туалета и понюхала долго и глубоко, как голодный человек, поставивший кастрюлю вариться. Я закрыла рукой, пахнувшей как пятка, мой рот, пытаясь удержаться от тошноты. Мгновение я была точно уверена, что она начнет лизать его.

Хардвик, довольно вздыхая, вышла из кабинки.

— Я так не думаю, моя дорогая. Я все еще могу почувствовать запах грязи. Тебе придется работать ершиком сильнее, чтобы вычистить его.

— Вы шутите, правда?

Хардвик сверкнула зубами и сказала в тоже время обманчиво сладким голосом:

— Похоже, что я шучу?

— Гм, нет. — Я взглянула вниз на ряд кабинок. — Я догадываюсь, что я снова ими займусь.

Три попытки спустя, Хардвик признала работу удовлетворительной, и мы перешли к мужскому.

Мои руки уже были мокрыми, несмотря на перчатки, а мышцы чувствовались напряженными и нездоровыми. Это будет долгая ночь.

И так продолжалось, кабинка за кабинкой, этаж за этажом. Если бы я любила доктора Хендершоу раньше, то я бы презирала ее сейчас. Разговор о жестком и необычном наказании.

К тому времени, когда мы достигли второго этажа, я была готова броситься под автобус, а не чистить другой туалет. Я открыла дверь в мужской и была встречена крупнейшим беспорядком, который я когда-либо видела в моей жизни.

— О, к черту это, — сказала я, выливая три дюйма воды на пол, открывая на полную мощность краны в забитых раковинах и смотря, как все десять туалетов и писсуаров переполнились.

— Мой, мой, какой беспорядок. Интересно, что случилось здесь? — сказала миссис Хардвик, с трудом пробираясь внутрь.

У меня возникло довольно хорошее предположение, как только я заметила игровую карточку джокера, плавающую в луже грязи, и «3–2», написанные на ней большими черными буквами. Ланс Рэтбоун. Убила бы его.

— Не беспокойся.

Хардвик вытащила сотовый телефон из переднего кармана домашнего платья и открыла его. Сотовый телефон чирикнул, полностью имитируя R2D2, когда она набирала номер.

— Алло? — сказала она через мгновение. — Это Эмма. В башне Джефферсон. У нас есть проблемы на втором этаже… угу… похоже, что так… да, мы подождем. Ох, и почему бы тебе не принести мой пакет?.. Да, я знаю, что рано, но это была долгая неделя. Ты знаешь, что я хороша для этого… конечно… пока.

Она снова засунула подальше сотовый, выключила краны, и мы вышли. Затем она вызвала два стула для нас, и мы сели.