– Есть, товарищ старший лейтенант. Почти все такие…

– Сейчас у вас есть конкретная возможность совершить вояж за рубеж. Мы вплотную подошли к границе с Грузией. Догнать бандитов до границы мы не успели. Подозреваю, что они вышли намного раньше нас. А мы, получается, упустили возможность вернуть России ее граждан. При этом мы еще имеем возможность догнать банду уже на территории Грузии и там вступить в бой. Но в этом случае мы сами себя ставим в опасное положение, потому что и грузинские пограничники, и вообще все, кто здесь носит оружие, будут иметь право нас расстрелять. И на мировом уровне это может расцениваться, как вторжение на территорию чужого государства. Заставить вас идти с собой я не имею права. Могу только позвать желающих. Кто не желает, тот может возвращаться, и я обещаю не иметь к такому человеку никаких претензий в будущем. Итак…

Солдаты молчали.

– Кто хочет, пусть возвращается. Кто со мной, вперед!..

Старший лейтенант развернулся и пошел в Грузию.

Обернулся он только через десять шагов. И сразу посмотрел через головы идущих за ним солдат на уже пройденный путь. Там никого не было. Не нашлось ни одного, кто захотел бы вернуться…

Темнота начала сгущаться неожиданно и быстро. Раньше как-то было проще и привычнее ориентироваться во времени. Но с принятием «медвежьего времени» все перепуталось в сознании. Казалось, что и светает позже, и темнота приходит раньше. Может быть, и правда природа откликалась на человеческие извращенные эксперименты.

Темнота спустилась на ущелье буквально за какие-то пять, от силы за восемь минут, и уже стало очень плохо видно, куда ставишь ногу. Темп движения сразу резко упал. Вот сейчас наступило самое подходящее время, чтобы «сажать картошку» или даже ставить полноценные «растяжки». Утешало только то, что в это время сложно выставить засаду. Вернее, выставить ее можно, но засада потеряет свою эффективность, потому что стрелять ей прицельно будет очень сложно, как сложно будет увидеть результаты своей стрельбы. В такой ситуации хорошо работают залпы или массированный плотный обстрел. Но и для того, и для другого требуется значительное численное преимущество. А было ли оно у бандитов – этого никто не знал. Скорее всего, бандитов не должно быть много. Иначе они уже остановились бы и бездумно приняли бой. Так часто бывает с боевиками. Взяв в руки оружие, они уже считают себя воинами чуть ли не непобедимыми. И порой желают показать зубы, пытаясь вступить в бой со спецназом ГРУ. Но они не имеют понятия о том, что способы ведения войны – это искусство, которому следует учиться, а боевые навыки необходимо постоянно отрабатывать на многочисленных тренировках. И попытки бандитов показать себя заканчиваются в лучшем для них самих случае их быстрым, но бесполезным бегством, потому что их все равно догоняют. В худшем для них случае бандитов уничтожают сразу или уже после того, как догонят. Но уничтожают обязательно. Против правильно и качественно подготовленных силовых подразделений сопротивление бандитов бесполезно.

– Коноваленко ко мне! – дал Самоцветов команду, которую быстро передали по колонне.

Прибежал снайпер взвода младший сержант Виктор Коноваленко. Сразу доложил:

– Я, товарищ старший лейтенант! Винтовка готова. Просмотреть?

– Нужна не винтовка, а твой ночной прицел. На максимальную дальность вперед! Проверь.

Подсветив себе фонарем, снайпер тут же взобрался на большой камень, откуда открывался обзор, встал на одно колено, поднял винтовку и включил ночной прицел. По краю оптики образовалось зеленое светящееся кольцо, часто издали выдающее снайпера снайперу противостоящей стороны.

Осмотр пространства длился минуты три или даже чуть-чуть дольше.

– Чисто, товарищ старший лейтенант.

Самоцветов удовлетворенно кивнул.

– Идешь со мной рядом. Осмотр повторяешь через каждые сто шагов. Внимание всем. Разрешаю включить тактические фонари.

И в ущелье сразу стало светлее. Армейский тактический фонарь крепится сбоку или на автоматный ствол, как на всех автоматах Калашникова, или на ствольную коробку, как на «девяносто первом автомате», имеет выносной пульт управления и может посылать концентрированный световой луч на расстояние до трехсот метров. А вблизи луч может светить рассеянным светом на расстояние полутора метров. Этот свет почему-то в инструкции называется «лунным», хотя на лунный, может быть, отдаленно похож только своей желтизной. Тем не менее эти тактические фонари существенно упростили передвижение и даже позволили снова бежать.

Хорошо знающий свое дело младший сержант контрактной службы Коноваленко уже не в первый раз использовал свой ночной оптический прицел таким образом. Для него подобные действия были дополнительным испытанием, потому что через каждые сотню шагов младший сержант отыскивал камень повыше, иногда даже такой, на который сам не мог взобраться, и его приходилось подсаживать, просматривал пространство впереди, убеждался в отсутствии там опасности и догонял старшего лейтенанта, движения не замедляющего. Но, в любом случае, передвижение ночью было более медленным, чем днем, и потому Коноваленко не слишком уставал, многократно останавливаясь и догоняя. Но он хорошо знал понятие «надо» и выполнял свою работу даже с удовольствием…

Облака плыли низкие, но снега не обещали. Просто в горных районах все облака кажутся низкими, потому что до них недалеко. А облака те же самые, что и на равнине, бесснежные.

Старший сержант Семисилов прекрасно отдавал себе отчет в том, что в светлое время суток его группа с раненым пленником и тремя ослабленными бомжами не сможет добраться до конечной точки своего маршрута. Оставалась надежда на встречу с «краповыми». И старший сержант, встав на место ведущего и отправив его присматривать за Бабаджаном Ашуровичем, повел группу туда, где взвод спецназа утром встретился с отрядом спецназа внутренних войск. Было, конечно, маловероятно, что «краповые» до сих пор дожидаются на месте изменения погоды. Зачем-то они сюда пожаловали. Но не погодой же наслаждаться и не природой любоваться.

Место встречи Родион хорошо запомнил. Нужно пройти первое по счету ущелье горной гряды Красная, обойти скопление прямоугольных скал, и будут видны валуны, среди которых утром «краповые» развели костер, срубив пару нетолстых елей. Костер у них давал много белого дыма из-за того, что жгли ветки вместе с хвоей. Зачем был нужен такой большой, жаркий и дымный костер, спецназовцы военной разведки не поняли, но тогда же, утром, командир взвода предположил:

– Наверное, знак кому-то подают. Обычно такой дым используется как сигнал к общему сбору. Вот и сидят, дожидаются. Но – похоже, не нас…