В указанное время Ирина стояла перед достаточно обшарпанной дверью в офис. «Интересно, почему они не ремонтируются? Не на что? Так, может, и мне здесь делать нечего?»

Вероятно, многие Ирины предшественницы подумали аналогично, ибо приемная от посетителей вовсе не ломилась. Слева от двери Ира увидела вешалку с парой зонтов и курток, справа – явно секретарское место с огромным монитором, обилием проводов к системному блоку и периферии. А прямо еще одна дверь, более опрятная, чем входная, вела, похоже, в святая святых – кабинет начальства.

– Добрый день. Я…

– Да-да, вы… Ирина, на четырнадцать сорок? Спасибо, что не опоздали, – полным и звучным, актерским каким-то голосом ответила секретарша, подняв голову. – Аристарх Анемподистович ждет вас.

«О Господи… Это ж как его мама в детстве звала? А любимая в юности? Ристик? Арик? А папу его как любимая именовала?»

Да, филолог – это диагноз. Ирина по молодости этого еще не понимала, но понимала уже бабушка, которая не раз вместе с внучкой смеялась над нелепыми именами и странными рекламными словесами, которые любого вменяемого человека могли довести до истерики.

Однако рекомый Аристарх оказался приятным господином, прочно застрявшим где-то между тридцатью пятью и сорока. И голос у него тоже был достаточно приятный. Ира не сразу сообразила, что обращается-то он к ней по-немецки. Через пару секунд пришла в себя и ответила на приветствие, правда, чуть запинаясь.

Шеф (как выяснилось, в фирме все так называли приятного Аристарха) улыбнулся и спросил уже по-английски, быстро ли она, Ира, нашла офис. Та кивнула и ответила, тоже по-английски, что дверь ей показалась несколько более обшарпанной, чем необходима серьезному заведению. Шеф пожал плечами:

– Что поделать, не все сразу.

Ирина кивнула в ответ. Польского она не знала, но догадалась о смысле фразы по звучанию.

Так они мило и беседовали на четырех или пяти языках еще несколько минут. А потом Шеф перешел на чистый русский и спросил, как она, Ирина, относится к технике.

– К технике? – вопрос Шефа девушку удивил.

– Да-да… К велосипедам или мотоциклам, кузнечным прессам и станкам с числовым программным управлением…

– Никак я к ним не отношусь, – пожала плечами Ирина. – То есть я пользуюсь кофемолкой и умею крутить ручку на мясорубке…

Аристарх улыбнулся. Эта девушка вызывала у него желания… Разные вызывала желания – и успокоить, и утешить, и приобнять… И… И все остальное – причем вовсе не для того, чтобы успокоить и утешить (себя Шеф отлично знал и перед самим собой душой не кривил): девушка ему откровенно и сразу понравилась. К тому же именно в таких специалистах и в самом деле нуждалась его фирма: переводчики с уверенным знанием языка и отсутствием внутреннего протеста при взгляде на технику, как это частенько бывает у гуманитариев.

Однако девушка смотрела по-прежнему удивленно, и Шеф поспешил рассеять ее недоумение:

– Как вы уже поняли, Ирина… э-э-э Вадимовна, наша фирма оказывает услуги по переводу текстов. Причем чаще всего это технические описания, патенты и инструкции к различной технике, как бытовой, так и промышленной. Если бы вас слово «техника» ввело в замешательство, то мне бы пришлось сразу вам отказать в принятии на работу – к моему величайшему сожалению. Но вы, к счастью, остались спокойны. И потому теперь можно разговаривать уже о деле непосредственно…

Аристарх, по-прежнему приятно улыбаясь, нажал кнопку селектора и пригласил неведомого пока Ирине Александра Семеновича. Который и оказался тем самым экспертом-лингвистом.

Следующий час Ирина все восемь лет вспоминала с дрожью. Никакой экзамен не мог сравниться с этой «беседой»: девушка чувствовала, как по спине ползет струйка пота, что голос дрожит и срывается, а пальцы, наоборот, стали холодными как лед.

– Ну что ж, Шеф. Эта красотка нам подходит, – в конце концов вынес свой вердикт Александр Семенович. – Можешь ее оформлять… Пока, дорогая! До завтра!

– Всего доброго, – шепотом ответила Ирина.

Вот так Ирина стала техническим переводчиком. Аристарх не обманул – бесконечные патенты и описания техпроцессов сыпались на голову Ирины с дивной регулярностью. Оказалось, что труд этот весьма тяжел, но, к счастью, и достаточно денежен. Теперь Ирина могла спокойно смотреть в бабушкины глаза и не прятаться в своей комнате, когда Марина Борисовна заводила разговор о покупках или ремонте.