Наш грузовик, не сбавляя скорости, пронесся по кромке шоссе, вызвав переполох в рядах нашей доблестной полиции. Мы спешили в загородный дом Сафарова, где, по словам Лалы, и находилась лаборатория ее отца. Мы ей ничего не сказали, но сами были уверены, что в этой лаборатории изготовляли не безобидные кремы, а производили переработку наркотического сырья.

Минут через десять мы выехали на шоссе, ведущее к дому Сафарова. Еще издалека мы заметили клубы дыма, высоко вздымающиеся в небо. Горел его дом. Около ворот суетились какие-то люди. Рядом находились две машины. Они стояли по обе стороны дороги так, что расстояние между ними было явно недостаточным, чтобы наш грузовик проехал.

Увидев наш грузовик, эти люди быстро скрылись за машины и открыли по нам беглый огонь. Но было уже поздно. Грузовик, разметав в разные стороны легковушки, на всей скорости врезался в деревянные ворота, которые, громко хрустнув, упали. Машина же, подскочив на рухнувших воротах, оказалась во дворе.

Горел не дом, а каменная пристройка. Остановив машину напротив входа в эту пристройку, мы с Фуадом и Лалой бросились к дверям. Ребята, выскочив из кузова, залегли по обе стороны грузовика, прикрывая нас. Фуад, на ходу бросив одному из них рацию, крикнул, чтобы тот связался с полицией.

Дверь была закрыта. Мы разбежались и вдвоем вышибли ее. Из пристройки повалил дым. Прикрыв рот и нос какими-то тряпками, валявшимися у двери, мы бросились внутрь. Лала была с нами. Вбежав в коридор, мы увидели недалеко от двери лежащего на полу мужчину средних лет в халате. Лала с душераздирающим криком «Папа!» бросилась к нему.

Он был еще жив. Перевернув его на спину, мы увидели на левой стороне груди красное пятно. Слегка приподняв, мы с Лалой потащили его к выходу. Фуад, махнув нам рукой, плотнее укутав голову тряпкой, побежал дальше по коридору.

Мы с трудом вытащили отца Лалы на свежий воздух. Здесь тем временем разыгралось целое сражение. Двое наших парней залегли недалеко от дверей и изредка отстреливались. Наш противник патронов не жалел. Не менее шести стрелков вели с нами неравную дуэль.

Оставив Лалу с отцом, я вскочил на ноги и бросился к кабине грузовика, где лежали трофейные карабины и полная сумка патронов к ним. Схватив оружие, я выскочил из кабины и в несколько прыжков оказался рядом с ребятами. Увидев карабины, они повеселели и заулыбались. Взяв у них два индивидуальных пакета, я вернулся к Лале.

Соотношение сил сразу изменилось в нашу пользу. Два карабина в умелых руках оказались оружием что надо. Огонь с противоположной стороны стал постепенно затихать. А когда кто-то из наших парней попал в бензобак одной из машин и мощный взрыв потряс окрестности, подняв в воздух волну песка и останки по крайней мере двоих стрелявших, огонь и вовсе прекратился.

Отец Лалы был серьезно ранен. Мы, разорвав на его груди рубашку, перевязали рану. Он стал приходить в себя. К этому времени вернулся Фуад и разочарованно покачал головой. Мы приехали слишком поздно, лаборатория была уничтожена. Наркотики или сгорели, или их вообще там давно уже не было.

Фуад, вытащив откуда-то маленькую плоскую бутылочку коньяка, смочил раненому губы. Тот, слегка поморщившись и издав глубокий стон, открыл глаза. Увидев Лалу, мужчина улыбнулся и слегка повернул голову в нашу сторону. Заметив Фуада, он медленно поднял руку и пальцем подозвал его к себе.

— Я вас знаю, — прерывистым шепотом начал отец Лалы, — наркотики уже вывезли. Вывезли давно. Это — необычный, сильнодействующий наркотик, выполненный в виде крема. У него другой цвет, вид и запах. И неподготовленный человек, увидев его, не поймет, что перед ним самый современный в мире препарат. Это — мое открытие, — глубоко вздохнув, продолжал он. — Многие годы я потратил на эту работу, но я не хотел создавать наркотическое вещество, меня обманули. Хотя я сам во всем виноват. Я хотел быть обманутым. Назу не вините, это я смалодушничал. Она искренне хотела мне помочь.

— Профессор, профессор, — настойчиво произнес Фуад, — скажите, кто в вас стрелял?

— Мой брат, — тихо ответил он и закрыл глаза.

В это время послышался вой сирены, появилась наша доблестная полиция. Среди прибывших машин была и машина «скорой помощи». Лала, вскочив на ноги, метнулась к ней. И буквально через несколько секунд мы осторожно погрузили в машину «скорой помощи» Лалиного отца, которая, сорвавшись с места, помчалась в город.

Фуад все это время эмоционально обсуждал что-то с лейтенантом полиции. По его лицу было заметно, что он взбешен и с трудом сдерживает гнев. Его ребята флегматично заряжали опустевшие обоймы карабинов. Лалу в машину не взяли, и она одиноко стояла у ворот усадьбы, смотря вслед удаляющемуся автомобилю.

Наконец Фуад подошел к нам, ругаясь сквозь зубы. Я понял, что лейтенант не дал ему машину, которую он просил. Наши парни это тоже поняли. Один из них подошел к нашему грузовику и завел двигатель. Тот мягко заурчал. Машина была в порядке, но она находилась в таком виде, что появиться на ней в городе было безумием. Разорванный брезент, выломанные доски кузова, деформированный буфер придавали нашему многострадальному автомобилю излишне героический вид.

Тем временем полиция, очистив кузов грузовика от захваченных нами бандитов, рылась в тряпках. Фуад, подойдя к заднему борту, вежливо попросил полицейских покинуть машину, что они явно не хотели делать. У одного из них, грузно перевалившегося через борт, из-за пазухи подозрительно выглядывал уголок яркой шерстяной шали. Другой, спрыгнув вниз, резво побежал к своему начальству.