Если исходить собственно из общепринятой логики империализма, немцы были абсолютно правы в своих желаниях. Великие вопросы «могут быть разрешены не речами и подачей голосов, но мечом и кровью» (Бисмарк). Немцы, как и все западные «демократии», хорошо усвоили истину, что сила и интересы являются наивысшим правом («Unzer Interesse ist unser Recht»). Потому крупнейшие страны на мировой арене вооружались бешеными темпами. Половину бюджета Германии составляли расходы на военно-промышленный комплекс (1914). О международном праве забыли напрочь. Все решалось только с позиции силы. Отсюда и взлет интереса к геополитическим исследованиям в Англии, США, Германии, России (Г. Макиндер, А. Мэхэн, Дж. Гобсон, Т. Веблен, К. Клаузевиц, К. Хаусхофер, А.Н. Куропаткин, В.И. Ламанский, В.И. Ленин). И хотя немецкий социолога. Вебер считал, что было бы «слишком просто» выводить объяснения Первой мировой войны из перехода от свободной, экспансионисткой конкуренции к монополизации и перераспределению, и «слишком поверхностно» объявить все это «эрой империализма, стремящегося к переделу мира с позиции силы», только так оно и было.

Немец К. Хаусхофер в книге «О геополитике» в главе «Буква закона и натиск жизни» описал это новое состояние Европы. Давление границ и тесность пространства «тяготеют над задыхающейся в тисках Внутренней Европой». Могучие силы требуют пересмотра положения их государств (в иных границах). Право — ничто, сила — все. Поэтому и «государства, как и народы и индивидуумы, должны больше думать о memento vivere, чем о memento mori (лат.«помни о жизни» и «помни о смерти»), если они хотят продолжить свое существование в этой тленности». Он напишет в «Геополитике»: «Абсолютных границ больше нет ни на земле, ни на море, ни в ледяных пустынях полярных ландшафтов… На планете больше нет “no man's land” — «ничейной земли»».

Напомним, Карл Хаусхофер был основателем Немецкого института геополитики (1922), учредителем и главным редактором выходившего в 1924—1944 гг. журнала «Geopolitik» (позднее переименован в «Zeitschift fur Geopolitik»). Его взгляды сложились под влиянием социального дарвинизма и теоретиков американского империализма и философии Востока.

В свою очередь, и соперники Германии, стремились сломить и сокрушить военное могущество немцев, видя в них угрозу своим владениям и рынкам. Министр иностранных дел России С. Д. Сазонов заявил перед войной: «Основной целью союзников должно быть уничтожение германской мощи, а также притязаний Германии на военное и политическое господство». Война при таких условиях становилась абсолютно неизбежной. Ленин тысячу раз прав, называя ее преступной со стороны всех участников. Весь мировой капитализм выступал «как авантюристический, торговый, ориентированный на войну» (М. Вебер).

Урок Цусимы и 9 января так и не пошел впрок царизму. Желая сгладить горечь поражения от Японии, он решил отыграться в Европе, водрузив крест православия на куполе Святой Софии в Константинополе, захватить проливы. Идея захвата Константинополя—Царьграда и изгнания турок из Европы имеет давнюю историю. Она восходит чуть ли не ко временам князя Олега, водрузившего щит на врата Царьграда.

Идея овладела многими умами. Российские политики, военные, торговцы подыгрывали ей, ведя себя, как авантюристы. Зачем им Константинополь? Зачем понадобилась «бедная» Турция? Славян от ига Турции уже освободили. Ставить нелепую, если не сказать больше — преступную — задачу ликвидации Турции в Европе, не говоря уж о том, чтобы вступить в единоборство с Западной Европой, означало самому сунуть голову в петлю и выбить у себя из-под ног табурет. Ведь в Крымской войне эта попытка уже закончились крахом! Надо было думать: во что обойдется авантюра русскому народу. Но идеологи панславизма слепо уповали на создание Всеславянского союза во главе с Россией (В. И. Ламанский, Н. Я. Данилевский, М. П. Погодин и др.). Подавай им проливы — и все!

Вопрос взаимоотношений России и восточных славян — сложный вопрос. Известный славист профессор Владимир Иванович Ламанский (1833-1914) писал, что он в течение «с лишком 32 лет» не мог указать в своей жизни ни одного месяца, когда бы он не работал и не размышлял «над славянщиной, не читал рукописей, документов, книг, журналов, газет славянских или иноязычных о славянах, не получал бы писем из того или другого края славянского, сам бы не писал или не виделся и не беседовал бы с кем-нибудь из славян…». Многое из написанного им удивительно актуально и сегодня.

После многих лет забвения «Институт Русской Цивилизации» издал его книгу «Геополитика панславизма» (2010) В. И. Ламанский дает верную оценку политической морали и психологии наших славянских братьев, их элит: «Это положение я позволю себе выразить следующим образом: народы славянские, южные, западные, в силу единоплеменности и сходства своих языков, в течение всей своей исторической жизни не могли совершенно утратить памяти о своем общем происхождении и сознания своего первоначального, внутреннего единства, — постоянно находились в более или менее близких сношениях. Характер же этих взаимных сношений определялся их внутренним бытом: чем более подпадал он чужеземному влиянию, чем менее оставался он верен своим коренным народным стихиям, тем скорее утрачивали они сознание своего единства, тем заметнее ослабевали их первоначальные связи, тем враждебнее становились их взаимные столкновения. Пока неприязненные стихии действовали врозь, славяне не сознавали потребности во взаимных союзах. Когда же им явно стала угрожать общая опасность, устроить союз было уже поздно: государства славянские до того прониклись чужеземными элементами, что уже вовсе не годились на потребы славянские… и массы народные не спасли своих государств с их ложной образованностью, а более или менее равнодушно отдались в неволю азиатам и немцам. Славянский мир до того подчинился чуждым стихиям — азиатской, византийской и римско-немецкой, что в XVIII в. можно было думать, что начался процесс разложения славянских народностей… Из среды славянского мира заметно выделялся один русский народ». Славяне Восточной Европы потеряли национальный облик. Сегодня это особенно ясно.

Но тогда на волне общеславянской эйфории многие в России и кое-кто в Восточной Европе еще «уповали» на союз славян. Итог известен. Сначала разразилась первая Балканская война (9 октября 1912 — 30 мая 1913) между Балканским союзом (Болгария, Греция, Сербия, Черногория) и Турцией. Война завершилась поражением Турции. По Лондонскому договору она утеряла свои европейские владения, кроме Стамбула и небольшой части Восточной Фракии. Вторая Балканская война (29 июня 1913 — 10 августа 1913) шла уже между славянами, Болгарией, с одной стороны, и Сербией и Грецией (к ним позже присоединились Черногория и Турция) — с другой. Завершилась поражением Болгарии, которая по Бухарестскому договору уступила Румынии Южную Добруджу, Турции — Южную Македонию, часть Западной Фракии, Сербии — северную Македонию. Балканские войны привели к обострению международных отношений на Балканах и в Европе, подготовив и ускорив развязывание Первой мировой войны.

К. Леонтьев как в воду глядел, резко заметив тогда, что все, чего хотят южные славяне, — так это как можно скорее слиться со «Всеевропой». И все!!! Особо выделяется двуличием, цинизмом их интеллигенция. Он писал: «Интеллигенция югославян слишком похожа на французскую или общеевропейскую буржуазию, и если она несколько лучше, то разве только тем, что она еще гораздо хуже ее». И далее: «Югославянская интеллигенция… представляет собою тип чистейшей плутократической демократии…» (сюда он относил болгар, сербов, чехов, словаков, хорватов).