Когда подходили к двери, Хезлтайн спросил:

— Вы договорились с ней встретиться опять?

Мужчина, вздохнув, молча кивнул. Тяжело поднявшись на ноги, он проводил гостей до двери. Открывая, посмотрел Карлсену прямо в лицо.

— Вы, небось, про меня невесть что думаете? А между тем, часто ли мужику выпадает такая удача…

Карлсен в ответ улыбнулся.

— Вы уж извините, но все же она вас, видно, здорово утомила.

Парень оскалился, на миг в глазах мелькнула добрая смешинка.

— Оно того стоило!

Когда шли обратно к «шершню», Хезлтайн спросил:

— И что, в самом деле?

— Что?

— Стоило?

— По его разумению, да. Она вытянула из него энергию, но он ее через пару дней восстановит. Это не страшнее тяжкого похмелья.

— И постоянного рецидива не будет?

— Если вы насчет того, станет ли он вампиром, ответ отрицательный.

— Почему ты так считаешь? — быстро спросил Фаллада.

— Я… я не знаю. Просто чувствую. Хотя и не могу сказать, почему.

Хезлтайн покосился на него с любопытством, но ничего не сказал.

Сержант изучал геодезическую схему.

— Я только сейчас выходил по рации на ту психушку. Думаю, наверно, вон те огни, на верху холма. — Он указал вдаль.

Хезлтайн посмотрел на часы.

— Давайте-ка перебираться туда. Времени уже порядочно.

Через три с небольшим минуты огни «шершня» выхватили из темноты массивное серое здание на вершине холма. Когда приблизились, огни в окнах один за другим начали меркнуть.

— Десять часов, — понял Фаллада. — Отбой по палатам.

Лужайка перед лечебницей освещалась мощным прожектором. Когда машина сдавала высоту, снижаясь на газон, Хезлтайн спохватился:

— Ничего, что мы садимся? Радары не взвоют?

— Он их уже отключил, сэр. Я сказал, что мы прибудем около десяти.

Когда сели, двери главного входа отворились, и на фоне хлынувшего наружу света, возник массивный силуэт.

— Это, наверно, главный надзиратель, — понял Хезлтайн, — которому я звонил. Судя по манерам, большой шутник. — Когда вылезли на траву, он негромко сказал Фалладе на ухо: — и говорит, кстати, что большой ваш почитатель.

— Надеюсь, одно другому не помешает, — в тон заметил Фаллада.

— Вышедший из двери человек шагнул навстречу.

— Что ж, большая честь, комиссар, просто великая… Доктор Армстронг.

Туловище у доктора было необъятное — килограммов сто двадцать, не меньше. Одет в свободный серый костюм, отстающий от моды лет на двадцать. Сочный, мелодичный актерский голос.

Хезлтайн пожал ему руку.

— Очень любезно с вашей стороны не отказать нам в столь позднем приеме. Это доктор Ганс Фаллада. А это капитан Олоф Карлсен.

Армстронг запустил пухлую ладонь в седой ежик на голове.

— Покажите мне, где упасть! Столько знаменитых гостей — и все сразу!

Карлсену при рукопожатии бросилось в глаза, какие у доктора крупные, прокуренные зубы.

Армстронг завел их в вестибюль. Запах фиалковой полироли лишь оттенял застоялую вонь пота и кухни. Армстронг тараторил без умолку; медоточивый, богатый голос эхом отдавался в пустом вестибюле.

— Ну надо ж, жены моей здесь нет! Она ж позеленеет от зависти. Гостит сейчас у родни в Абердине. Сюда, пожалуйста. А пилот ваш что? Разве не зайдет?

— Пусть посидит там. Посмотрит телевизор.

— Боюсь, здесь у нас беспорядок, черт ногу сломит. Карлсен заметил, что дверь в жилую часть у Армстронга окована металлом.

— Все хозяйство сейчас на мне… А, Джордж, ты еще здесь?

Пригожего вида паренек с косинкой в глазу и блаженным взором сказал:

— Уже почти кончил.

— Ладно, оставь до завтра. Пора уже в палату. Только сначала принеси льда из холодильника. — Когда паренек вялой походкой удалился, Армстронг сообщил шепотом: — Один из тихоньких. Восхитительный мальчик.

— Какими судьбами здесь? — поинтересовался Карлсен.

— Убил сестренку. Ревность, знаете ли. Прошу, садитесь, господа. Виски, а?

— Спасибо.

Фаллада обратил внимание на лежащий у кресла раскрытый журнал.

— О, да вы читаете мою выдержку по вампиризму, — заметил он.

— Да, конечно! Я сохранил все четыре статьи из «Британского журнала психологии». Абсолютное совершенство! Вам бы книгу написать.

— Уже написана.

— Да вы что! Какая прелесть! Просто не терпится прочесть. — Он сунул Фалладе граненый стакан, до половины наполненный виски. — Здесь все как есть правда. Жена меня просто иссушает. — Он расплылся в улыбке: дескать, шутка. — Содовой?