Шрифт:
– Где кофе? – Баська дернула меня за рукав пижамы.
– На средней полке в среднем шкафчике! – прошипела я, зажимая трубку ладонью.
– Нету! Я смотрела!
– Я только позавчера купила. Посмотри еще раз!
– Аня, ты что-то сказала? – строго спросила Аичка.
– Ничего там нету! – повысила голос Баська.
– Отстань! – Я отпихнула ее локтем. – Нет, тетя Ая, ничего. Я все поняла, спасибо.
– Ты должна пообещать мне, Аня, что ты и Николенька подружитесь. Не вздумай отпугнуть его, подумай о своем возрасте…
– Сколько можно болтать! – возмутилась Баська. – Скажи, что хочешь писать!
– Чего им надо? – спросила Баська, когда мы уже сидели в кухне и пили кофе. Баська сделала бутерброды.
– Ну, ты же их знаешь… – пробормотала я с набитым ртом.
– Сватают?
– Ну.
– А ты?
– А что я?
– Как он тебе?
– Не знаю. Никак… Слушай, не начинай, а? Как с цепи сорвались, честное слово!
– Знаешь, Анюта, может, это твой шанс, – глубокомысленно сказала Баська. – Тот самый его величество случай… И семьи дружили, не с улицы чувак.
– Ага, случай, как в твоих сериалах. Скажи еще про биологические часы, которые тикают. И собака.
– Какая собака?
– Которую не любит стюардесса.
– А! К твоему сведению, в моих сценариях – правда жизни в концентрированном виде, это… одним словом, это алгоритм удачи. Или… или алгоритм Золушки! – выпалила она. – Недаром народ тащится!
– Алгоритм Золушки! – повторила я в восхищении. – Давай назовем так твой новый опус.
– Я тебя не понимаю, – высокомерно заявила Баська. – Ты что-то теряешь? У тебя что, есть любимый человек? Он тебе что, не нравится? Имеешь что-то против? Умри, но не давай? Не надоело – одна и одна? Когда тебе в последний раз дарили цветы? Тебе же тридцать четыре! Я бы на твоем месте пересмотрела взгляд на отношения с мужчинами. Какая-то ты… не знаю, как из позапрошлого века. Жить надо просто. Я понимаю, она тебя шпыняла, но когда это было? А ты до сих… перепуганная, как… деревенская лошадь. Перестань жевать сопли, переступи через свою Белую крысу и…
– Да отстаньте вы все! – завопила я. – Я видела его всего два раза в жизни! Причем в первый раз – тридцать лет назад! Я даже не помню, как он выглядит! Вы что, сговорились?
– Анюта, в чем дело? – спросила она строго. – Я же вижу!
– Откуда я знаю! Он… Николенька этот… ну, не верю, понимаешь? Не верю! Не бывает так в жизни.
– Еще как бывает! – авторитетно заявила Баська.
– Ага, в твоих дурацких сериалах.
– А если он позвонит, ты… что? Откажешься?
– Откажусь. Скажу, голова болит.
– Ну и дура!
– Сама такая.
– Нет, я просто отказываюсь тебя понимать! – Она в досаде шлепнула рукой по столу. – Такая пруха! Ты что, боишься?
– Еще чего! Ты забыла, что Амалия – его тетка, если он такой же…
– Какая Амалия? При чем тут Амалия? Что за глупые отмазки?
– Слушай, отстань, дай кофе допить!
– Ну, и сиди, как дурак с немытой шеей! – Она в сердцах оттолкнула свою чашку, чашка опрокинулась, и кофе разлился красивой лужей. – Такой шанс, и по нулям!
«…Амалия – святая», – сказала мама, а я подслушала. И намалевала ее с крыльями. На туалетной бумаге, сидя там. Странно, она себя сразу узнала. Посмотрела с интересом, сузила глаза. Держала в пальцах клочок и не знала, что с ним делать. Впервые в жизни. Тяжести на моей совести добавилось. До чего же вредное существо! Даром что в нежном возрасте.
Я думаю, она была девственницей. Я не представляю себе негодяя, который покусился бы! Посмел покуситься. Бы. Хотя ходили слухи, что она была замужем. Полгода, а потом он сбежал за пиццей. Сомневаюсь, если честно.
Ярлык-приговор, каинова печать, клеймо на моем узком лбу: неудачница. Инертная. Лузер. Обжалованию не подлежит. Пошла вон, пропусти достойных. Подвинься.
А также не позволять подолгу сидеть в туалете, психиатры говорят, вредно…
Не хочу! Ни Амалии, ни ее племянника!
Минут пять мы сидели в полной тишине – я допивала свой кофе, Баська елозила салфеткой по столу и наливала себе новую чашку. Потом она открыла рот, но сказать ничего не успела – зазвонил телефон. Баська вскрикнула и схватилась за сердце, и мы обе наперегонки рванули в прихожую.
Это был он! «Это он, это он, моего сердца чемпион!» – как пелось в каком-то старом фильме. Потрясающий мальчик с бабочкой, друг детства Николенька Биллер, племянник… Баська вырвала у меня трубку, приложила к уху и закатила глаза. Потом съехала по стене на пол и хлопнула ладошкой рядом с собой. Я, недолго думая, уселась рядом, прижалась ухом к трубке с другой стороны. Так мы слушали на пару мягкий журчащий голос неправдоподобного Николеньки Биллера.
– Анечка, доброе утро! Как ты? Я спал как убитый, и мне снилось, что мы снова дети… Мама жива, тетя Амалия, и все у нас впереди… Помнишь, ты обещала показать мне город? Погода сегодня летная, побродим по парку, посмотрим на реку… посидим где-нибудь. Согласна? Первую половину дня я с девочками, у них тут ряд работ по дому, а во второй… в тринадцать ноль-ноль я зайду за тобой. Успеешь? – Тут он рассмеялся, давая понять, что это шутка. – Сейчас одиннадцать пятнадцать. До встречи, Анечка!