Важной особенностью желобов, помимо их громадной глубины и своеобразного рельефа, является приуроченность к ним сейсмофокальных поверхностей — зон Беньофа, вдоль которых концентрируются фокусы большинства землетрясений. Эти условные поверхности сначала полого погружаются под прилегающую к желобу сушу (под углом 30—33°), а затем на глубине около 300 км круто падают (до 60°), опускаясь до 600—700 км.

Внимательный анализ показал, что эпицентры землетрясений в океане группируются отнюдь не случайно. Значительная их часть, в основном мелкофокусных, фиксируется в районе рифтовых долин срединно-океанических хребтов, другие же приурочены к переходным зонам от континентов к океанам. Причем большинство, в том числе все глубокофокусные, происходит в пределах так называемых активных окраин континентов и островных вулканических дуг, расположенных по периферии Тихого океана, т. е. как раз там, где находятся глубоководные желоба. Они, что называется, жестко привязаны к зонам Беньофа. Более того, в тех же районах сосредоточена и основная вулканическая деятельность, продукты которой имеют преимущественно средний и основной состав — андезиты и базальты.

Так что же происходит в этих районах, где проявляется в столь драматической форме тектоническая активность недр? Этот вопрос остается до сих пор предметом ожесточенных споров. И немудрено. В ответе на него заключена окончательная судьба фиксистских концепций. Ведь если глубоководные желоба всего лишь трещины в земной коре, указывающие на ее растяжение, то, следовательно, можно говорить о расширении поверхности нашей планеты, которое происходит в основном в срединно-океанических хребтах, но вызывает также растяжения в краевых зонах океана.

Для мобилистов же глубоководные желоба и связанные с ними зоны Беньофа, напротив, являются символами совсем иных процессов, протекающих в условиях сжатия и получивших собирательное название «субдукция» (поддвиг). Согласно мобилистской концепции, в зонах субдукции происходит погружение и расплавление древней коры океана или окраинных глубоководных морей, т. е. процесс, компенсирующий формирование молодой океанической коры. Именно поэтому раскрытие в мезозое и кайнозое Атлантического и Индийского океанов не означало внезапного разрастания диаметра Земли.

Оно шло за счет уничтожения палеозойской и раннемезозойской коры древних океанов, к которым принадлежит Тихий океан, а также исчезнувший океан Тетис. Заталкивание отдельных блоков океанической коры под континент или островную вулканическую дугу сопровождается серией землетрясений. Их фокусы располагаются вдоль глубинной границы, где соприкасаются погружающаяся плита и край той плиты, под которую происходит поддвигание. С расплавлением вещества в зоне субдукции связан подъем магматических расплавов к поверхности, в результате чего активизируется вулканическая деятельность.

И действительно, во всех районах, где существуют глубоководные желоба и приуроченные к ним зоны Беньофа, можно обнаружить цепочки вулканов. Они располагаются на краю континента, как в Южной Америке (со стороны Тихого океана), либо образуют вулканические архипелаги островов, выгибающиеся дугой в сторону океана. Именно поэтому последние получили название островных вулканических дуг. К ним относятся Курило-Камчатская, Алеутская, Японская, Идзу-Бонинская, Марианская, Филиппинская, Тонга-Кермадекская и еще десятки других, расположенных в краевых частях океанов.

Проанализировав глобальную схему распространения срединно-океанических хребтов и рифтовых долин, с одной стороны, и глубоководных желобов с зонами субдукции — с другой, К. Ле Пишон разделил земную твердь на восемь крупнейших литосферных плит (помимо них, существует еще несколько десятков микроплит). Согласно его схеме, границы этих плит проходят по рифтовым долинам срединно-океанических хребтов, глубоководным желобам и некоторым трансформным разломам. В крупнейшие из них (за исключением Тихоокеанской плиты и плиты Наска) впаяны континенты. Они перемещаются вместе с литосферной плитой. В процессе ее разрастания в так называемых спрединговых центрах — рифтовых долинах — плита увеличивает свою площадь. Помимо конструктивной границы плиты, вдоль которой она формируется, существует деструктивная граница, где происходит ее разрушение. В современной структуре земной поверхности разрушаются в основном плиты, выделяемые в Тихом океане,— Тихоокеанская, Кокос и Наска. Именно на них как бы наползают молодые плиты, т. е. возникшие при рождении Атлантического и Индийского океанов. Плиты располагаются над гигантскими конвекционными ячейками в мантии Земли, образуемыми восходящими и нисходящими ветвями — потоками вещества и тепла. Восходящий поток выходит на поверхность в пределах конструктивной границы плиты, т. е. в рифтовых долинах, нисходящий поток зарождается в зонах Беньофа под активной окраиной континента или под островной вулканической дугой. Таким образом, континенты медленно «плывут» по поверхности мантии, как по эскалатору: за ними возрастает количество ступенек, перед ними происходит погружение ступенек, правда, другой плиты. В качестве ступенек выступают участки океанической коры, более молодые — в начале ленты транспортера (они фиксируются в виде полосовых магнитных аномалий), более древние — у погружения ленты транспортера.

Можно еще много говорить о принципах, положенных в основу тектоники литосферных плит, но главное то, что земная кора оказывается невечной. Она проходит свой жизненный цикл, как и все во Вселенной. Только циклы эти в миллионы раз длиннее, чем жизнь живых существ на Земле, и несравненно короче тех циклов, которые проходят небесные тела. Таким образом, тектоника плит раскрывает механизм обновления нашей древней планеты, дает возможность угадывать ход дальнейшей эволюции.

Как и всякая теория, тектоника плит, связав воедино до того разрозненные и плохо объяснимые геологические явления, нуждалась в экспериментальном подтверждении. Ключ к доказательству ее истинности в буквальном смысле лежал на дне океана. Действительно, если океаническая кора относительно молода и если за пределами окраин континентов отсутствуют породы домезозойского возраста (а сам этот возраст будет уменьшаться по мере приближения к рифтовым зонам срединно-океанических хребтов), то это будет доказательством существования механизма спрединга океанского дна и вообще относительной молодости коры океана. Только глубоководное бурение могло дать ответ на многочисленные вопросы о его строении и истории развития.

Между тем основные технические проблемы, стоявшие перед создателями проекта глубоководного бурения, были как будто преодолены, и первое буровое судно такого типа, оснащенное ЭВМ и системой спутниковой навигации, вышло в море. В честь знаменитого предшественника, положившего начало научным изысканиям в океане, оно было названо «Гломаром Челленджером».

Первая точка для глубоководного бурения была выбрана в Мексиканском заливе, во впадине Сигсби, где геофизики установили присутствие на дне крупных куполов, как предполагалось образованных соляными диапирами. Бурение, проводившееся у подножия подводного уступа Сигсби, оправдало надежды специалистов и дало блестящие результаты. Буровая колонна проникла на глубину 770 м, что позволило отобрать керн осадков и пород в той части морского дна, которая дотоле оставалась «белым пятном» (впрочем, как и почти весь океан) на геологической карте.