На графике красным показаны отметки экспериментальных величин, штриховой линией — кривая нормального распределения и сплошной — один из вариантов того, что получается на самом деле.

О таких высоких материях Шноль, скорее всего, не задумывался. Его мучил, казалось бы, частный ответ на частный вопрос: «Почему в его опытах не получается нормальной кривой распределения искомых величин»?

Он попросил своих коллег проверить его эксперименты. Проверили и… получили сходные результаты. Причем со временем выяснилось, что «загогулины распределения» вместо нормальной кривой наблюдаются не только в опытах биохимиков с клетками, как это делал поначалу сам Шноль, но и в экспериментах химиков и физиков в самых различных областях. «Оказалось, что даже альфа-распад радиоактивных материалов подчиняется этим странностям распределения», — резюмировал Шноль.

А окончательно ученый убедился, что дело не в ошибке, выяснив, что кривые распределения получаются примерно одинаковыми, если один и тот же эксперимент вести параллельно, в одно и то же время, скажем, с помощью двух автоматических лабораторных установок.

Автоматы исключили то, что называют «человеческими ошибками», и помогли понять: кривые распределения меняются синхронно с течением времени.

Но тогда, быть может, они зависят и от географических координат мест проведения опытов? Да, если опыты вести одновременно в разных местах — например, в Европе и в США, результаты получаются разными. Но… кривые распределения становятся схожими, если учесть поясную разницу во времени!

Поначалу это открытие ввело Шноля в состояние легкого шока, но потом он понял: так получается потому, что источники «помех» находятся, по всей вероятности, вне Земли. Он стал их искать. И представьте себе, нашел. Оказывается, кривые распределения находятся под влиянием Луны, Солнца, планет Солнечной системы и даже звезд.

Астролог на месте Шноля мог бы ликовать: найдено экспериментальное доказательство того, что звезды воздействуют на процессы, происходящие на нашей планете! Но профессора больше интересовал механизм такого воздействия. И, перебрав по очереди излучения, приходящие к нам из космоса, он, в конце концов, пришел к выводу: скорее всего, таким воздействием может быть гравитация. А что это такое?

В свое время И.Ньютон высказал предположение, что эта невидимая, но мощная сила, источником которой является масса, заставляет небесные тела, в частности планеты, кружить по своим орбитам вокруг светил. И даже вывел закон всемирного тяготения, который вы, наверное, знаете.

Но что является носителем этой силы, никто толком не знает и по сей день. Есть лишь предположение: подобно тому, как свет разносят фотоны, а носителями электричества являются электроны, так носителем гравитации должны быть некие гипотетические частицы — гравитоны. И все пространство вокруг нас пронизано гравитационными волнами, которые в какой-то мере подобны волнам электромагнитным.

Если это так, то те изменения, флюктуации, что наблюдают экспериментаторы в своих опытах, могут быть вызваны колебаниями этих самых гравитационных волн. «Мы движемся во Вселенной вместе с Землей, Солнечной системой, нашей галактикой Млечный Путь, и нас время от времени потряхивает на булыжниках гравитационной мостовой», — позволил себе такую наглядную аналогию профессор Шноль.

Это его предположение, версия, гипотеза. Но чтобы она стала теорией, необходимо, чтобы к ней приложили руки (и головы) теоретики. А главное, чтобы на практике было установлено существование этих самых гравитационных волн.

Эксперименты по их фиксированию ведутся во всем мире. Но пока безрезультатно. (Подробности см. в «ЮТ» № 6 за 2000 г.) Однако профессор Шноль надеется, что ему все-таки удастся дожить до того времени, когда они будут обнаружены. И он сможет сказать, что его работа, начатая полвека назад, наконец-таки доведена до своего логического окончания. Или, по крайней мере, до той самой точки, где можно будет остановиться, оглянуться. И обозреть новые горизонты, открывающиеся перед исследователями.

С.НИКОЛАЕВ

Жена немецкого химика Кристиана Шенбейна бывала недовольна, когда муж, не ограничиваясь занятиями в лаборатории, продолжал свои эксперименты и дома. Однажды она отлучилась из дома, и Шенбейн тут же расположился на кухне, где и газ, и вода рядом, и затеял очередную серию опытов. Как это случается, увлекшись работой, экспериментатор нечаянно пролил на стол один из составов. Пытаясь замести следы преступления, он поспешно вытер жидкость первой тряпкой, что попалась под руку. А это оказался фартук жены…

Химик повесил «улику» сушиться над плитой. Фартук высох и… исчез.

Так совершенно неожиданно открылось, что азотная кислота активно взаимодействует с целлюлозой, содержавшейся в хлопчатобумажной ткани, из которой был сшит фартук.

Произошло это в 1845 году, и нам до сих пор неизвестно, как объяснил муж исчезновение фартука своей жене. Зато известно другое: несколькими годами позже Шенбейн на основе своего открытия получил взрывчатое вещество — пироксилин.