– Слышала, но очень немногое.

– Это вполне объяснимо, – Бланшар добродушно улыбнулся, обнажив зубы. – Осторожность – одна из наших главных добродетелей. Мы тщательно заботимся о неприкосновенности своей конфиденциальной информации.

– Мне известно, что банк был основан в шестнадцатом веке приехавшим из Франции купцом по имени Сен-Лазар де Моргон, – добавила Элли. – Следовательно, он является одним из первых в Англии и одним из двух или трех старейших банков в Европе. В эпоху Реформации он разбогател на операциях с доходами от упразднения монастырей. К восемнадцатому веку стал первым среди банков, финансировавших правителей европейских стран, готовившихся начать военные действия.

Бланшар наклонил голову, отдавая должное глубине ее познаний.

– В двадцатом веке он пережил войны и депрессии, будучи небольшим, но влиятельным коммерческим банком, обслуживавшим состоятельных частных лиц и их компании. Сейчас организация остается одной из последних, кого не поглотил очередной крупный международный конгломерат. Пока.

Бланшар внимательно слушал Элли, на его сигаре образовался толстый слой пепла. Он стряхнул его в хрустальную пепельницу и сделал глубокую затяжку. Его лицо выражало удовольствие.

– Не думаю, что львиная доля этой информации когда-либо содержалась в общедоступных источниках.

Элли почувствовала, что краснеет под его пристальным взглядом.

– Просто меня разобрало любопытство, когда я получила ваше письмо.

Любопытство по поводу того, что банк, о котором никто никогда не слышал, хочет взять на работу девушку, о которой никто никогда не слышал, не имеющую ни опыта, ни желания работать в Сити. Она два дня рылась в грудах пожелтевших документов и рассыпающихся книг, пытаясь выяснить, существует ли вообще банк «Монсальват».

– В том, как мы вышли на вас, нет большого секрета. Помните вашу дипломную работу, получившую премию?

Премию Спенсера. Элли никогда не слышала об этой премии, пока однажды руководитель не принес в ее комнату в общежитии анкету. Она отправила свою дипломную работу по почте и тут же забыла об этом. Через три месяца на ее имя пришло письмо с поздравлениями и чеком на пятьсот фунтов.

– Мы выплачиваем эту премию от имени одного из наших клиентов. Время от времени с его разрешения мы выбираем среди конкурсантов людей, которые могут представлять для нас интерес.

Элли почти физически ощущала на себе его взгляд. Она невольно сжалась и отвела глаза в сторону, вновь принявшись рассматривать картину над камином. На заднем плане была изображена привязанная к дереву женщина в прозрачной сорочке. Рыцарь наполовину обнажил меч, хотя было непонятно, для чего – то ли чтобы освободить от пут пленницу, то ли чтобы бросить вызов врагу, находившемуся за пределами полотна. Элли вдруг подумала, действительно ли это копия.

Бланшар откинулся на спинку кресла.

– Позвольте мне рассказать вам, что мы сегодня собой представляем. Мы – необычная фирма. Я бы сказал, исключительная. Некоторые называют нас старомодными, и, в определенном смысле, они правы. Но мы отдаем себе отчет в том, что для того, чтобы сохранять независимость, нам необходимо постоянно опережать наших конкурентов. Самые современные методы, самое прогрессивное мышление. Новая мебель в старом доме.

Его речь изобиловала метафорами. Возраст массивного стола из темного дерева, за которым он сидел, составлял по меньшей мере триста лет. Его вполне могли сделать в одном из упраздненных монастырей, за счет которых обогатился банк «Монсальват».

– Наши клиенты в большинстве своем представляют старые капиталы – некоторые поистине берут свое начало из глубины веков. Наши клиенты понимают, что деньги не должны быть вульгарными. Им требуются банкиры, хранящие их с определенной…

– Осторожностью? – предположила Элли.

– Эстетикой.

Девушка согласно кивнула, хотя в действительности ничего не поняла.

– Нуворишей – арабов, американцев и прочих – мы оставляем другим. У евреев имеются собственные банкиры.

От взгляда Бланшара не ускользнуло выражение недоумения, хотя Элли тщетно пыталась его согнать со своего лица.

– Я знаю, говорить так неполиткорректно, но это фактически корректно. А деньги не допускают ничего иного, кроме фактов.

Бланшар вновь стряхнул пепел с сигары.

– Я уже говорил вам, мы – исключительная компания. Мы не владеем собственными крупными активами и не инвестируем крупные суммы денег от своего имени. Наше богатство заключено в умах и сердцах наших сотрудников. Исключительных сотрудников. Таких, как вы.

Элли сидела на огромном диване в неудобной позе, сжав колени.