Так что Оскар Готвольд встретился с поверенным истицы и выложил все доказательства, собранные нашим агентом. В результате леди письменно отказалась от иска, а мы выплатили ей гранд в возмещение ущерба и расходов на адвоката.

— По моему мнению, — сказал Готвольд, — полностью оградить себя от неприятностей подобного рода совершенно невозможно.

— Я навел справки, — сказал Игги Самуэльсон, — если вы мечтаете о страховке, забудьте. Ни одна страховая компания не возьмется.

Пришлось согласиться, что проблема неразрешима. С возможностью судебных исков надо смириться.

Однако находчивый бухгалтер «Джастис девелопмент» заметил, что умней всего свести резерв наличных средств к абсолютному минимуму, если уж мы так боимся судебных разбирательств. Тогда в случае проигранной тяжбы наше имущество будет оценено в смехотворную сумму. Все очень просто.

Следующим вопросом повестки дня были предстоящие нам годовые платежи по долгам «Вигор венчур капитал» и «Дэринг файнэншл корпорейшн». По негласному соглашению их надо было представить в виде ежемесячных выплат, чтобы сократить сальдо текущего банковского счета «Питер-Плейс». Готвольд и Самуэльсон заверили нас, что это весьма разумно.

И мы поставили свои подписи под всеми необходимыми документами.

Войдя в контору, я сразу вспомнил запах, который стоял в прошлый раз в офисе Цезаря. Это были духи Клары Хоффхаймер. «Как вульгарно!» — подумал я.

Следующим открытием стала для меня сама контора. Она совершенно преобразилась — стены перекрашены, постелен ковер во весь пол, на сияющих чистотой окнах драпри. Вместо исцарапанной мебели Сола — стекло и сталь. Все блестит.

Мы платили Кларе хорошие баксы за поставку жеребцов, но их явно не хватило бы, чтоб оплатить всю эту роскошь. Я предположил, что она ставит Октавию клизмы из сливового отвара или оказывает иные, столь же экстравагантные услуги.

— Прекрасно, — сказал я, озираясь вокруг.

— Вам правда нравится, Питер?

— Правда. Клара, вы делаете чудеса.

— Придется нанять ассистента, — небрежно бросила она. — Бизнес растет.

— Рад слышать.

Она по-прежнему напоминала рождественскую елку со своими побрякушками и какими-то перьями в пышной прическе. Телеса все так же выпирали из узкого платья. Единственная из известных мне женщин, умевшая с пользой терпеть удушье.

Я протянул ей жалованье в конверте.

Она вытащила деньги, пересчитала, достала из стола небольшой блокнот и сверила сумму. Сол никогда бы не сделал этого в моем присутствии. У него был класс.

— Все сходится, — улыбнулась она, пряча блокнот и деньги.

— Очень приятно.

— А ваши дела как? — спросила она.

— По-разному, — ответил я, неопределенно помахав рукой.

— Я слышала другое. Мне говорили, у вас настоящий бум.

— Неужели? И кто это вам говорил?

— Даже не припомню. Нужны жеребцы?

— Всегда, — сказал я. — Вы же знаете, что на них никогда нельзя положиться. Все время требуется пополнение.

— Питер, — сказала она, — есть у меня одна безумная идея, которую я хочу опробовать на вас.

— Давайте.

— На прошлой неделе зашел один парень. Моряк, в форме. Служить ему осталось месяц, и он решил заделаться артистом. Ну, если он артист, то я — царица Савская. [39] Как бы то ни было, он хочет поступить в театральную школу, только денег у него нет. Просит пристроить его в эпизоды, в массовки, на подсобную работу, к любому делу, чтобы зарабатывать на учебу. Я кое-что рассказала ему о жизни — конкуренция, профсоюзы и все такое прочее, — а потом предложила поработать у вас. Он согласился. Симпатичный здоровячок, кровь с молоком, волосы рыжие — я за такие дала бы зуб себе выбить.

— Звучит неплохо, — заметил я.

— И тут меня осенило. По объявлениям нам столько людей не набрать. А что, если привлечь вооруженные силы? Тут кругом десятки армейских и военно-морских баз, служба береговой охраны. В портах корабли с сотнями морячков. Если пустить слух, что можно схватить шальные деньги, поработав толкушками, мы получим новый источник рабочей силы.

— Клара, вы гений, — восхищенно сказал я.

— Ребята здоровые, чистые, — продолжала она. — За триппер у них — трибунал.