Шрифт:
— Птичка на хвосте принесла.
Я припомнил костлявую тетку с ее вопросами.
— А зовут эту птичку Люсиль?
— Не спрашивай, и мне не придется врать. Дело у тебя неплохое, я бы в нем поучаствовал.
Я решил, что, если дам слабину, мне конец.
— А я думал, таких маленьких и страшненьких копов не бывает на свете.
Квинк передернулся.
— Ну-ну, — буркнул он, — не будем переходить на личности. Давай лучше к делу. Пяти грандов хватит.
— Да ты с ума сошел! — взорвался я.
— Тебе остается неплохой кусок, — спокойно заметил он.
— А что я получу за эти пять грандов? — поинтересовался я.
Сидней Квинк наклонился над столом, и до меня донеслось его зловонное дыхание.
— Молчание, — сказал он.
— Молчание?
— Так точно! — Квинк снова показал гнилые зубы. — А если не принесешь капусту, я к копам не пойду. А пойду в бульварные газеты или на телевидение. Посмотрим, как они разукрасят эту историю: «ГРАЖДАНЕ ИСТ-САЙДА ПЛАТЯТ ВЕСТ-САЙДСКОМУ ПЕТУШКУ. НАСТОЯЩИЙ ХАПУГА».
Я глубоко вздохнул. Это не просто грязный мошенник, он угрожает всему, чего я с таким трудом добился. Моей свободе, моему будущему.
«Спокойно, — предостерег я себя, — только спокойно».
— Ну? — вякнул Квинк.
— Сейчас ответить никак не могу, — серьезно сказал я. — Я не один в деле, есть и другие.
— Ну, конечно, — согласился шантажист. — Понимаю. Встретимся здесь через неделю. Деньги принесешь в непомеченных старых банкнотах, не крупнее двадцаток, и чтоб номера шли не подряд.
— Похоже, у тебя есть опыт, — с усмешкой заметил я.
— Почти угадал, — признался Сидней Квинк. — Помни, через неделю, не то я спою во весь голос.
Он потащился было из кабинки, но остановился на полпути.
— Послушай, а может, еще расщедришься? Вдруг кому-то из твоих недотраханных клиенток захочется для разнообразия десятидюймового щекотунчика?
Я посмотрел на него с омерзением.
Глава 44
Марта Тумбли внимательно выслушала меня. Когда я закончил, она встала и зашагала по комнате.
— Настоящая сволочь, — сказала она.
— Да что ты, он просто душка, — возразил я. — Он знает такие слова, как «капуста» и «недотраханный», а как дохнет, так краска со стен сыплется. Марта, что делать?
Она не ответила, плеснула арманьяк в два бокала, протянула один мне и снова принялась мерить шагами гостиную.
— Он упомянул мое имя? — спросила она.
— Нет. Он просто сказал, что клиенток поставляет женщина из магазина готового платья на Мэдисон. Это правда?
— Из магазина? — повторила Марта, еле заметно улыбнувшись. — Самый шикарный бутик на всей авеню. «Баркарола». Слышал?
— Слышал, — небрежно ответил я. — Так ты там работаешь?
— Я управляю совместным предприятием, — внушительно заявила она. — Где я, по-твоему, беру всех этих богатых леди?
Наконец она уселась в кресло, положила ногу на ногу, глубоко вздохнула. Черное бархатное платье на «молнии» от шеи до подола. Как всегда, босиком.
Сейчас, среди резких теней и пятен яркого света от лампы, задумавшись, она казалась усталой и старой. Подняла бокал, осушила, передернулась, резко бросила:
— Сукин сын! Партнеры у меня суровые. О моей побочной деятельности они пока что не знают.
— А если узнают? Пошлют тебя на костер?
С громким смешком она встала, чтобы налить еще коньяку.
— Меня? — повторила она. — Ни черта подобного! Они возьмут все в свои руки, и мы не успеем опомниться, как окажемся служащими на недельном жалованье, которого хватит разве что на затычки для ушей.
— Похоже, они молодцы.
— Еще какие! Я уж почти собралась уходить. В сущности, нам больше не требуются мои связи в «Баркароле». Большинство новичков присылают старые клиентки. Я думала съехать с квартиры и присмотреть что-нибудь в Ист-Сайде. А тут эта история.
— Постой, — воскликнул я. — Твои партнеры не смогут одернуть Квинка?
— Достаточно было бы одного телефонного звонка.
— Ты просто не хочешь их просить?
— Это все равно что срубить сук, на котором сидишь.