– Надо же, у меня появится брат или сестра, – почти шепотом произнесла она. – Я всегда хотела, чтобы они у меня были.

– Старшая сестра Джулия, – улыбнулся Габриель. – Со всеми правами, привилегиями и кругом обязанностей. Мне тоже очень не нравилось быть единственным ребенком. Я обрадовался, когда у меня появились брат и сестра. Правда, Скотт был для меня не столько братом, сколько ходячей чумой.

– До сих пор не понимаю, как это у них получилось, – призналась Джулия.

И снова Габриель подавил улыбку:

– Меня разочаровывают ваши слова, миссис Эмерсон. Они показывают, что вы ничего не помните о том, чем мы занимаемся по ночам.

Джулии было не до улыбок.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Мой отец стар.

– С позиций твоего возраста. А вообще не так уж он и стар. Дайана моложе его.

– Ей сорок. Она сама мне говорила.

– Ранние пташки.

– Я не ослышалась? Ты назвал их ранними пташками?

– Да. Разве не так? Твой отец нашел себе молодую симпатичную невесту и теперь готовится стать отцом. Снова.

– Мой отец снова будет отцом, – с какой-то отрешенностью повторила Джулия.

– Кажется, новость все-таки тебя шокировала. – Габриель встал. – Хочешь, принесу тебе чего-нибудь выпить для снятия шока?

– Рейчел хочет ребенка. Мой отец готовится снова стать отцом. А мы… – Она не договорила.

Габриель склонился над ней:

– Взгляни на это под другим углом. Когда у нас появятся дети, у них будет предостаточно товарищей для игр. Малышня всегда любит играть с теми, кто постарше. Представляешь, какой шум будет стоять на Рождество и летом?

– Рождество и летний отдых. Целая куча детей. Ну, блин!

– Вот именно, – улыбнулся Габриель. – Ну, блин!

В этот же день Криста Петерсон вошла в здание факультета итальянской культуры Колумбийского университета. Она договорилась о встрече с заведующей кафедрой, профессором Лючией Барини. Сбежав тогда от спящего профессора Паччиани, Криста первым же рейсом вылетела в Нью-Йорк, постепенно оправляясь от ран – внутренних и внешних – и строя планы мщения.

Раздумывая о случившемся с нею в номере оксфордского отеля «Мальмезон», Криста не называла это изнасилованием. Однако ее, по сути, изнасиловали. Паччиани силой принудил ее к сексу, подвергнув физическим и моральным унижениям. По разным причинам Криста все же предпочитала называть это утратой контроля за ситуацией. Итальянец вырвал бразды правления, обратив ситуацию против нее. Теперь Криста намеревалась отомстить ему сполна, и не просто отомстить, а с гарантией, что его страдания значительно превзойдут ее собственные.

Паччиани прислал ей электронное письмо, извиняясь за случившееся, на которое она не ответила. Не нужны ей его лживые отписки.

Криста нашла достойное применение своей неукротимой энергии. Она задумала разрушить научную карьеру профессора Паччиани. Она написала (по-итальянски) длинное письмо его жене, подробно рассказав о своих отношениях с профессором, начав с тех давних дней, когда еще была его студенткой во Флоренции. В качестве документального подтверждения Криста приложила несколько фотографий, причем некоторые были порнографического содержания, а также копии сладострастных электронных писем. Если этого не хватит, чтобы осложнить итальянцу жизнь, Криста на время затаится, чтобы подготовиться и в благоприятный момент нанести Паччиани сокрушительный удар.

Ходили слухи, что профессор Паччиани стремится получить место преподавателя на факультете, где училась Криста. Поэтому она не мешкая договорилась о встрече с профессором Барини.

Месть итальянцу занимала все время Кристы и стягивала на себя энергию, которую прежде она тратила на гадости профессору Эмерсону и Джулианне. Фактически она почти забыла об их существовании.

Явившись на факультет заблаговременно, Криста решила проверить содержимое своего факультетского почтового ящика. Оттуда она извлекла конверт делового формата с названием и адресом известной нью-йоркской юридической конторы. Криста торопливо надорвала конверт и прочла письмо.

– Черт бы тебя подрал, – пробормотала она.

Выходит, Эмерсон не шутил, обещая, что заткнет ей рот. По сути, письмо было распоряжением типа «прекратить и воздерживаться впредь». Криста обвинялась в клеветнических высказываниях, причем каждый инцидент был описан с умопомрачительными подробностями и указывал на законы, по которым ее могут призвать к ответу за то или иное заявление. Адвокат Габриеля требовал от нее полностью прекратить клевету в адрес профессора Эмерсона и его жены, угрожая в противном случае принять установленные законом меры по всем упомянутым инцидентам.