— Странно, — сказал он и посмотрел на Варю. — Может быть, они записку оставили? Не видели?

Варя покачала головой:

— Что-то случилось… Болит сердце.

Данила внимательно посмотрел на нее.

— Без паники, Варя. Бориса я не знаю, но Овчарук… Почему-то я в него верю.

Данила пошел по следу, который показался ему более свежим.

След вывел к каньону. Черные, словно из угля, стены круто падали вниз. На дне ровным слоем лежал нетронутый снег. «Очевидно, в этот каньон и течет огненная река Тиглы», — подумал Данила.

Подошла Варя.

— Ну, что? — спросила она.

Данила пожал плечами. Они молча пошли по краю ущелья. След, по которому они шли, обогнув кусты стланика, раздвоился.

— Овчаруку, видно, надоело идти нога в ногу с Борисом, — заметил Данила.

— Почему вы думаете, что первым шел Борис?

— Почему? — переспросил он. — Борис, по-моему, покинул лагерь на рассвете. Может быть, он испугался чего-то. Я жалею, что не загнал его на ночь в шалаш. Овчарук, увидев удаляющегося летчика, пошел за ним, надеясь быстро догнать его и вернуть назад.

Варя и Данила молча вернулись в лагерь.

После скудного завтрака он вытащил сигареты — их осталось немного — и закурил. Вдруг в глазах Вари он увидел слезы.

— Что с вами?

— Не обращайте на меня внимания, — сказала она. — Мне не по себе. Во всем случившемся виновата я.

— Вы? Почему вы?

— Перед вылетом Борис спросил меня: может, полетим по новой трассе? Я сказала «полетим». А Марина при мне предупредила Бориса, что надо лететь в обход, по старой трассе. Но ему так хотелось скорее попасть в «Зарю» к больной невесте. Стоило мне возразить…

— Жизнь — не поезд и не всегда движется по расписанию. Тем она и хороша. Я не понимаю людей, которые в девять приходят на работу, в пять кончают, вечерами читают детективные романы, в неделю раз отправляются за город любоваться природой, чтобы потом со вздохом облегчения вернуться к привычному кругу обязанностей. Разве это жизнь?

— Положим, таких равнодушных людей у нас мало.

— Есть еще, Варя, — ответил Данила и вдруг широко улыбнулся. — Вот в горах — это да! Посмотрите, — он описал рукой круг. — Вулканы, соприкосновение с необузданными силами природы — это меня радует. Я нисколько не жалею о случившемся. И вы зря казните себя. Ваше желание — быстрее попасть к больному человеку — было вполне естественно…

— Боюсь за Бориса, — сказала Варя. — Он какой-то странный… Никогда не видела его таким.

— Я вообще не пойму, как он попал в летчики, — Данила бросил окурок в костер и посмотрел на Варю. — Не надо расстраиваться. Возле вулканов нельзя быть слабой и сентиментальной.

— Что же теперь делать? — спросила она.

— Пойду искать. Вы оставайтесь в лагере, никуда не отлучайтесь. Все будет хорошо.

Данила хотел сказать: «Вы же храбрая девушка», — но, встретившись с ее заплаканными глазами, понял, что ничего не надо говорить. Она сунула ему в карман несколько кусков сахару и баранки.

— Оставьте себе.

— Тут еще есть, — солгала она и покраснела. — Я жаркое себе приготовлю. Подстрелю куропатку.

Он вытащил баранки из кармана. Пять штук. Две положил обратно, три молча вернул Варе.

— Лыжи бы сейчас! — вздохнул он и широкими шагами пошел из лагеря; возле каньона оглянулся и приветственно поднял руку.

— Буду ждать! — крикнула ему вслед Варя.

Овчарук видел какой-то нелепый сон. Он хотел освободиться от него, поэтому приподнялся на локтях и сел. В шалаше пахло хвоей, разопревшей от горячей земли. Часы на руке показывали пять. Вставать еще рано, но и уснуть уже не удастся. Овчарук вылез из шалаша. На небе холодно мерцали звезды. В костре дотлевали головешки. Журналист, разминая тело, потоптался на снегу и принялся разжигать костер. Огонь ярко вспыхнул, звезды погасли, и небо черным куполом опустилось над костром. Искры летели под его свод и, не успев погаснуть, падали вниз золотым дождем. Овчарук поставил на огонь банку с водой. И тут только вспомнил о летчике. «Может, спит», — подумал он и, приподняв полог, заглянул в шалаш. Но там летчика не было.

— Борис, — тихо окликнул он и прислушался — не скрипит ли где снег под ногами. Но кругом — ни звука. — Вот еще малохольный! Шляется черт знает где!

Светало. Овчарук два раза сходил за дровами. Летчик не появлялся.

— Борис! — крикнул он, всматриваясь в затянутую мглой долину. Вдруг ему показалось, что он видит фигуру человека.

— Борис! — позвал он громче.

Никто не отозвался. Овчарук подошел к шалашу, чтобы разбудить Данилу, но передумал: «Пусть поспит еще с полчасика, день предстоит тяжелый», — и отправился на поиски один.