– У меня самые вкусные сырники в мире! Не нравится – не ешь! И вообще найди уже себе жену и пусть она тебе готовит!

– Ха, а кто выдержит такую свекровь, которая только и делает, что постоянно компостирует мозги и морочит голову своими проблемами? – с шутливой интонацией спросил Небеседин.

– Я посмотрю сначала какая тебе тёща попадется! Будешь у неё лететь и переворачиваться как миленький!

– Да конечно, ишь чего захотела!

– Трепло бестолковое. Вот я в твоём возрасте…

– Всё, прекрати этот базар. Дай спокойно пожрать без всяких нравоучений. Говорят, что вчера Дарья Донцова выпустила юбилейный десятитысячный роман – пойди в книжный магазин, купи его, прочти немедленно где-нибудь на пляже и будет тебе счастье!

– Дурачина ты редкостная. Ни мозгов, ни совести. Пожалел бы мать…

– Моя мамочка читает газету «Жизнь»! Она сидит и всех палит кто кого отайзеншпицит кто кого отшаповалит, - Вениамин на свой лад принялся напевать песню рэпера Гуфа.

– Достал ты меня! – сказала мать и удалилась на балкон развешивать белье.

После обеденного борща Небеседин немедленно отправился в центр города. Он не хотел больше слушать причитания матери и стремился поскорее увидеть места, где днем ранее произошли столкновения украинских националистов и антимайдановцев. Никогда доселе он не видел Одессу столь мрачной и безлюдной, несмотря на теплый солнечный день. Он завернул с Пушкинской на Дерибасовскую. Обычно заставленные автомобилями тротуары были свободны. Большинство кафе и ресторанов не открылись. На летних верандах работавших заведений не было посетителей. Всегда улыбчивые официанты бессловно хмурились. Вениамин приблизился к ресторану господина Паста и увидел, как персонал растерянно пытается подсчитать убытки и привести в порядок не сильно пострадавшие столешницы и диваны. Бармен неловко белил столешницу и запачкал черные брюки краской. Администратор старалась с важным видом давать указания как нужно реставрировать сидушки, но было заметно, что она совсем ничего не понимает в восстановлении мягкой мебели. Рестораторы оказались не готовы к столь печальному повороту событий. Разобранную брусчатку никто не спешил возвращать обратно на место. Булыжники валялись повсюду.

На Греческой площади было столпотворение из тинейджеров, фотографировавших сожжёный микроавтобус, от которого остался лишь дочерна обгоревший кузов. Молодежь ранее никогда не видела живьем боевых действий и поэтому с любопытством фиксировала последствия локальной войны. Газетный киоск, протараненный бандеровцами на пожарной машине, поднимали с помощью крана, чтобы он вернулся на свой бетонный постамент. Горожане с опустошенными лицами блуждали по Греческой улице и пугливо рассматривали свидетельства столкновений. Раскуроченный рекламный стенд напоминал инсталляцию современного художника, злоупотребляющего тяжелыми наркотиками. Вмятины на стенах, выбоины в асфальте, сломанные ветки акаций на проезжей части. Букет сирени с черной ленточкой и горящей рядом свечкой лежал на тротуаре возле Преображенской улицы.

Вениамин пошел по Преображенской, завидев через квартал массовое сборище возле городского управления милиции. Люди перегородили автомобильное движение, трамваи остановились. Собравшиеся требовали освобождения из милицейского изолятора своих родственников, арестованных на Греческой и Куликовом поле. «Нет политическим репрессиям!» - гласил плакат в руках у одной женщины, по всей видимости, матери арестанта. Два мужика лоб в лоб разговаривали на повышенных тонах:

– Наши дети ни в чем не виноваты! Они вышли защищать свой город от фашистских оккупантов и их за это закрыли! Беспредел!

– Ваши дети недостойны быть украинцами! Они предали свою страну и продались России! Позорные путинские проститутки! Москальским рабам нет места в свободной Украине!

– Свободная Украина?! О чем вы говорите?! Да киевская хунта шагу ступить не может без согласования с американским госдепом! Янки командуют нынче Украиной!

– Америка помогает нам бороться с тоталитарным режимом Москвы! Устали мы от диктатуры Кремля!

– Простите, пожалуйста, а в чем собственно проявляется эта диктатура Кремля? В заниженных ценах на газ для Украины? В том, что в России пашет шесть миллионов украинских заробитчан, присылающих ежегодно в страну миллиарды долларов?

– С Европой нам все равно будет лучше!

– С вами бесполезно разговаривать!

– Да пошел ты!

Родственники арестантов молотили кулаками по милицейским воротам, пытались попасть внутрь через проходную, но всё безуспешно. Мелкий ментовский чин в фуражке успокаивал собравшихся и говорил, что с их близкими нормально обращаются в изоляторе. Народ негодовал, требуя немедленного освобождения задержанных во время беспорядков. На все гневные упреки ментовский чин отвечал, что вопрос о дальнейшем пребывании арестованных в следственном изоляторе не находится в его компетенции и будет решаться высшим милицейским начальством в Киеве.

Небеседин наслушался истерик арестантской родни и свернул с Преображенской на Жуковского, пойдя к Александровскому проспекту. Как раз в том месте, где второго числа собирались антимайдановцы, он увидел идущего навстречу Шумкова.

– Леха здаров! Рад видеть! – Вениамин поприветствовал друга.

– Веня привет! Взаимно!

– Вчера, надеюсь, не был на Греческой и Куликовом поле?

– Не был, мне повезло. Я ж у родителей в Белгород-Днестровском задержался на сутки после того как вы с Бондарем укатили в Одессу. Обратно ехал днем на маршрутке и решил выйти пораньше на Балковской, чтобы там пересесть на транспорт до поселка. А так бы как раз попал на Куликово поле. Не знаю, как бы я отреагировал, если бы увидел этот ад своими глазами. Может, бросился спасать людей в доме профсоюзов, а может поскорее ушел. Трудно предугадывать, как поведешь себя в экстремальной ситуации.