– Я тоже. Старки знают мне цену. Я был в числе лучших разведчиков Бриндена Черной Рыбы и в числе первых шел в Шепчущем Лесу. Я чуть было не скрестил меч с самим Цареубийцей – вот на столько от него был. – Теон расставил руки на два фута. – Дарин Хорнвуд вклинился между нами и погиб.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Это ведь я вложил твой первый меч тебе в руку. И знаю, что ты не трус.

– А отец? Он знает?

Старый воин посмотрел на него так, словно попробовал что-то очень невкусное.

– Дело в том… Теон, Волчонок – твой друг, и ты десять лет прожил у Старков.

– Я не Старк. – (Лорд Эддард об этом позаботился.) – Я Грейджой и намерен стать наследником моего отца. Но как я могу надеяться на это, если не совершу какого-нибудь славного подвига?

– Ты еще молод. Будут и другие войны, и ты совершишь еще свои подвиги. А теперь наша задача – тревожить Каменный Берег.

– Пусть этим займется мой дядя Эйерон. Я оставлю ему шесть кораблей – все, кроме «Пеноходца» и «Морской суки», – пусть себе жжет и топит на радость своему богу.

– Командовать назначили тебя, а не Эйерона Мокроголового.

– Какая разница, если набеги будут продолжаться? Но ни один жрец не способен на то, что я задумал и о чем хочу просить тебя. Такое дело по плечу только Дагмеру Щербатому.

Дагмер потянул из своего рога.

– Ну, говори.

«Он клюнул, – подумал Теон. – Эта разбойничья работа ему нравится не больше, чем мне».

– Если моя сестра может взять замок, я тоже могу.

– У Аши вчетверо-впятеро больше людей, чем у нас.

Теон позволил себе хитрую улыбку:

– Зато у нас вчетверо больше ума и впятеро – мужества.

– Твой отец…

– …скажет мне спасибо, когда я вручу ему его королевство. Я намереваюсь совершить подвиг, о котором будут петь тысячу лет.

Он знал, что это заставит Дагмера задуматься. О топоре, раздробившем челюсть старика, тоже сложили песню, и Дагмер любил слушать ее. В подпитии он всегда требовал разбойничьих песен, громких и удалых, о славных героях и их свирепых делах. Волосы у него побелели и зубы сгнили, но вкуса славы он не забыл.

– Какую часть в своем замысле ты назначил мне, мальчик? – спросил Дагмер после долгого молчания, и Теон понял, что победил.

– Посеять ужас в тылу врага, как это доступно лишь человеку с твоим именем. Ты возьмешь большую часть нашего войска и выступишь на Торрхенов Удел. Хелман Толхарт увел лучших своих людей на юг, а Бенфред погиб здесь вместе с их сыновьями. В замке остался лишь его дядя Леобальд с небольшим гарнизоном. – (Если бы мне дали допросить Бенфреда, я знал бы, насколько он мал.) – Не делай тайны из своего приближения. Пой все бравые песни, которые знаешь. Пусть вовремя закроют свои ворота.

– Этот Торрхенов Удел хорошо укреплен?

– Довольно хорошо. Стены каменные, тридцати футов вышиной, с четырехугольными башнями по углам и с четырехугольным же замком внутри.

– Каменные стены не подожжешь. Лезть нам на них, что ли? У нас недостаточно людей для взятия замка, хотя бы и маленького.

– Ты станешь лагерем у их стен и начнешь строить катапульты и осадные башни.

– Это не по старому закону. Забыл разве? Железные Люди сражаются мечами и топорами, а не кидают камни. Нет славы в том, чтобы морить врага голодом.

– Но Леобальд этого не знает. Когда он увидит, что ты строишь осадные машины, его старушечья кровь похолодеет, и он станет звать на помощь. Удержи своих лучников, дядя, – пусть его вороны летят, куда хотят. Кастелян Винтерфелла – храбрый человек, но с годами мозги у него окостенели, как и члены. Узнав, что один из знаменосцев его короля осажден страшным Дагмером Щербатым, он соберет войско и двинется на помощь Толхарту. Это его долг, а сир Родрик – человек долга.

– Какое бы войско он ни собрал, оно все равно будет больше моего, а эти старые рыцари хитрее, чем ты думаешь, иначе они не дожили бы до седых волос. Эту битву нам не выиграть, Теон. Торрхенов Удел нипочем не падет.

– Я не Торрхенов Удел хочу взять, – улыбнулся Теон.

По всему взбудораженному замку звенела сталь. В повозки грузились бочонки с вином, мешки с мукой и связки свежеоперенных стрел. Кузнецы выпрямляли мечи, заглаживали вмятины на панцирях, подковывали коней и вьючных мулов. Кольчуги укладывали в бочки с песком и чистили, катая по неровному двору Расплавленного Камня. Женщинам Виз дал починить двадцать плащей и еще сто выстирать. Высокородные и простые сходились в септу, чтобы помолиться. За стенами замка сворачивали палатки. Оруженосцы заливали костры, солдаты намасленными брусками придавали окончательную остроту своим клинкам. Шум рос, как прибой в бурю: лошади ржали, лорды выкрикивали команды, латники ругались, потаскушки лаялись.