— Тебе… понравилось?

— О, конечно! Ты так старался. Как тогда, в Цюрихе — когда устроил все так, чтобы Венди провела с тобой ночь в отеле. Но сегодня будет по–другому. Сегодня ты будешь один, Джо.

— Тогда… тоже… один… — Еще ступенька. Он вдруг судорожно закашлялся. С каплями пота вытекали и исчезали без толку сэкономленные силы…

— Ну почему же — засмеялась Пат — Венди была с тобой, в твоем номере. Правда, не в твоей постели. Не стоило так крепко спать, дружок.

— Постараться… не кашлять… — Джо поднялся еще на две ступеньки. Конец уже близко… Сколько прошло времени? Не знаю…

И, боже, как холодно! Он понял вдруг, что промерз насквозь. Никогда в жизни он не замерзал так. Все внутри изо льда. Кости изо льда. Хуже, чем было на Луне, хуже, чем в Цюрихе. Там был легкий озноб… Кто сказал, что в аду пекло? Там стужа, стылость, там все превращается в лед… Тело — это вес и тепло. Но вот мой вес убивает меня, а тепло меня покидает. Оно уйдет и не вернется — если я не пройду через новое рождение. Тепловая смерть — это то, что ждет Вселенную. Что ж, я буду не одинок…

Одинок… все равно одинок. Слишком рано пришло это чувство, подумал он. Будто кто–то в нетерпении подгоняет процесс — по злобе или из любопытства… невидимый, мерзкий, подсматривающий, как я ползу — полураздавленный жук… мальчишка–дебил, получивший власть надо мной и развлекающийся моими страданиями… то есть девчонка, грязная, порочная, жестокая… Пат.

— А ключ от номера у тебя есть? — спросила она. — Представь, ты подходишь к номеру — а ключ потерял где–то…

— Ключ есть, — сказал Джо и стал обшаривать карманы. Пиджак совсем расползся, и из какого–то кармана выпал и покатился по ступеням ключ. На одну… на две ступеньки вниз. Не достать…

— Ничего, я подниму. — Пат промелькнула мимо него, подняла ключ, посмотрела, тот ли, и положила его на перила над последней ступенькой. — Вот он, поднимешься и возьмешь. Это будет приз за восхождение. Твой номер, кажется, четвертый налево. Потихоньку дойдешь, это легче, чем лестница.

— Вижу… ключ… дойду… я дойду… — Отчаянным усилием он одолел три ступеньки подряд, не отдыхая. На это ушло слишком много сил, сила тяжести возросла, а холод стал еще невыносимее — если это только возможно.

Но он дошел.

— Я ухожу, Джо, — сказала Пат. Она стояла над ним, наклонившись и уперев руки в колени. Он хорошо видел ее лицо. — И ты, наверное, не хочешь, чтобы к тебе ввалился Денни с врачом, да? Врач ведь не поможет. Так вот, я ему скажу, что отправила тебя в больницу. Так? Никто не будет тебя беспокоить. Ты будешь совсем один, наедине с собой. Согласен?

— Да, — сказал Джо.

— Вот твой ключ, — она вложила ему в руку холодный металлический предмет и сжала его пальцы. — Держи хвост пистолетом, как говорят в этом тридцать девятом. А еще тут говорят: самый вкусный сыр лежит в мышеловке… — Она выпрямилась, постояла, разглядывая его, а потом повернулась и быстро пошла через холл к лифту. Нажала кнопку. Створки двери разошлись, потом сошлись. Пат исчезла.

Сжимая ключ, Джо медленно распрямился — насколько позволил холод. Опираясь о стену, он стал медленно, шаг за шагом, продвигаться по коридору. Пот заливал глаза, и непонятно было, то ли в коридоре просто не горит свет, то ли глаза утратили способность видеть.

Наконец, он добрался до первой двери — ползущая закорючка. Поднял голову. Увидел номер. Нет, не тот.

Он пополз дальше.

Он дополз.

Теперь нужно распрямиться настолько, чтобы можно было вставить ключ в скважину. Это усилие отняло все, что еще оставалось, ноги подогнулись, и Джо упал лицом на пыльную ковровую дорожку. Он лежал, вдыхая запах тлена, распада, равнодушной смерти. Мне никогда не подняться, подумал он.

И все–таки он поднялся. Здесь его могли увидеть.

Повиснув на дверной ручке, он слепо совал ключ туда, где мог быть замок. Как только ключ повернется, дверь распахнется и пропустит его внутрь, он упадет, захлопнет дверь за собой… Потом ему удастся как–нибудь доползти до кровати.

Замок заскрежетал, язычок сдвинулся, и дверь распахнулась. Джо рухнул головой вперед, успев вытянуть руки. Рисунок на ковре: зигзаги, узоры, цветы — все красное с золотом, но уже изрядно потертое. Очень старый ковер, подумал Джо, лежа на нем и почти не чувствуя боли, старый номер, старый дом… наверное, когда его строили, действительно использовали те допотопные лифты в виде железных клеток…

Он долго лежал без движения, потом шевельнулся, будто кто–то позвал его. Подтянул колени, уперся руками… Боже, это мои руки! Узловатые, покрытые желтой пергаментной кожей, как гузка пережаренной индейки… нечеловеческая кожа, в зачатках перьев, будто меня отбросило на миллионы лет, превратив в ящера с кожными перепонками вместо крыльев…

Открыв глаза, он огляделся в поисках кровати. Он увидел окно, из которого сочился серый свет. Маленький столик на тонких кривых ножках. Кровать… облезлые деревянные спинки с медными шарами по краям… всему этому тысяча лет. Как же я хочу лечь на нее! Он рванулся вперед, бессильно скребя ковер локтями и коленями…